Мои романы.

Именно Рель предложил любовнице отдать ребёнка бездетной паре, которую сам
же и нашёл. Дюлан отлично понимала, что господин Кентебри действует очень хитро, не
хочет обеспечивать «своего» бастарда и готов отнять дитя у матери. Она решила напугать
Допена, но теперь поняла, что у неё и правда нет другого выхода. Ребёнка придётся отдать,
в одиночку она его вряд ли вырастит. Ох, лучше бы у неё случился выкидыш!
- У меня есть хорошие новости, - заявил лорд Кентебри. - Так как император решил не
создавать группу управляющих ни из своих подданных, ни из феравийцев, эта почётная
должность временно достаётся мне.
- Тебе будут платить больше? - она явно заинтересовалась.
- Ненамного, но мне предоставили имперский особняк. Опять-таки временно. А я поселю
туда тебя. Ты не рада?
Дюлан не могла поверить, что всё это не сон. Она, чужеземка-содержанка, будет жить в
доме, принадлежащем Империи! С давних пор эльфы усвоили важное правило: имущество
императора и имущество Империи — не одно и то же. Каждый год в назначенный день в
Ладраэль съезжались все министры и советники, лорды и леди. Они публично отчитывались
о состоянии и проблемах доверенных им областей, после чего император проводил большую
работу: издавал временные указы и постоянные законы, снимал старых и назначал новых, а
также лично составлял «денежную систему» - там учитывались размер налогов, жалованье
слугам и страже, обеспечение лордам и церковникам полагающейся по закону помощи
сиротам и калекам. Если лорд не приехал, его лишают земель и титула. Императору
принадлежала лишь треть не вошедших систему денег. Остальное откладывалось в казну на
всякий случай. Но если дела шли плохо, например, началась война или эпидемия, императору
приходилось нередко платить за неё свои деньги, покупая власть и порядок как ценный товар.
Как ни странно, пользоваться имперским имуществом считалось гораздо почётнее,
чем императорским. Стоит ли говорить о том, что Дюлан с радостью согласилась на
переезд? Она была не настолько глупа, чтобы не осознавать всю неустойчивость своего
положения. Скорей всего, после родов Рель прогонит любовницу. Ну да ладно. Не ей
привыкать к этому, у таких, как она, нет права на гордость.
* * *
Лармарен смотрел в записи, но ничего не видел. Он думал о Лабели. Очень хотелось
помочь ей, но как? Ведь ничего не приходило в голову! Невольно нахлынули воспоминания
о попытках скрыть любовь к принцессе. Раньше это умиляло, теперь вызывало мрачное
молчание. Оставалось упрекать себя. Почему же Лабель так прочно засела у него в голове?
Вероятно, потому, что таких раньше не встречал. Невинный ангел с каплей недоверия,
замкнутая для чужаков, но готовая на всё ради своих. Наверное, он просто знал, что она
никогда не станет такой, как её сестра. При всём сочувствии Ларми не мог в полной мере
прочувствовать сложность её положения. Ведь для него Квейрил была жестокой красавицей,
которая, пресытившись наслаждениями, уничтожает того, с кем развлекалась. Свободный, но
не потерявший наивности Лармарен ещё не мог понять безвыходности той любви, когда
проще терпеть, чем прервать отношения. В голове вертелась совершенно безумная идея:
встретиться с Квейрил и на правах бывшего любовника пригрозить, что расскажет о прошлом её мужу. Но ведь тогда он выдаст чужую тайну. По коже пробегали мурашки,
чувство вины и неловкость превратили уверенность в сомнения. «Подожди, Лармарен, -
остановил юноша себя. - Ты потерял свою невесту из-за того, что изменял ей с первой
попавшейся шлюхой. Тебе нужно думать о них. О том, как загладить свою вину перед
Квейрил и Мелодлин. Бегство — лучший способ оставить за собой шлейф давних обид,
которые рано или поздно испортят всю оставшуюся жизнь. Я же воин! И знаю, что делать!
Он продолжил читать, на сей раз внимательно. Муантон очень тщательно изучил Айви и написал, что у него «акандрия с врастанием в кожу и последующим разрушением
костей». Иными словами, если бы Айви не решился пойти в Академию, очень скоро бы его
лицо превратилось в обезображенный чёрными пятнами череп. Потом бы начались боли в
конечностях, паралич, облазящая со всего тела кожа... и смерть. Из записей Ларми узнал
ещё одну любопытную вещь: магия не может излечить обычные болезни, потому что в
этом случае связи нет. Выходит, волшебство — это управление связью. Интересно...Опять
запылали в теле огненные точки, но Лармарен не испугался, он решил встретиться с
незнакомой опасностью и смело пошёл в Академию. Занятия недавно закончились и в
коридорах ходили не успевшие разойтись ученики. Он зашёл в кабинет, не заметив, что один
из них за ним наблюдает. На сей раз Ларми повезло чуть больше — он застал Муантона в
хорошем настроении. С благосклонной улыбкой глядя на незваного гостя, волшебник
воскликнул:
- А, это вы! Проходите, садитесь!
- Я Лармарен.
- Очень приятно!
- Что-то случилось?
- Вы меня спасли! Неренн издал закон, запрещающий нам изучать людей. Его можно понять,
он не хочет, чтобы мы проводили эксперименты над людьми... без их согласия. А вы как раз
забрали записи!
Вместо ответа юноша выложил их на стол. Он был не похож на себя прежнего — похудевший, спокойный, не принявший никаких важных решений, но уже совершивший переоценку жизненных ценностей.
- Изучите меня, мудрый учитель, - вдруг попросил Лармарен. - Никто ничего не узнает, а вы
нужны мне.
- Пойдём, - без раздумий согласился Муантон.
Они спустились в подвал, который напоминал камеру пыток. При виде тамошних
устройств юноша вжал голову в плечи, но опытный маг знал средство и от этого. Муантон
прошёл к стене и сорвал пыльную накидку со стеклянного шара. Растопыренные пальцы
замерли над его поверхностью, а фраза, сказанная шёпотом, вызвала в шаре розовато-лиловый туман. Жар плавно разливался, он стучал в ушах. Хотелось только одного — смотреть на этот туман вечно.
Муантон раздел зачарованного Лармарена догола, поднял его правую руку и сжатыми
пальцами принялся нажимать под рёбрами. При этом волшебник не отрывал взгляда от
чертежа пятиконечной звезды на теле нарисованного человека. Когда Муантон надавил на
искомую точку на плече, Ларми отдёрнулся и негромко вскрикнул. Волшебник явно
обрадовался: получилось! Подтащил юношу к противоположной от шара стене и заковал в
цепи. Затем взял перемотанную ярко-зелёной ниткой иглу из канрадиана — металла зловещего тёмно-фиолетового цвета, добываемого гномами на огромной глубине. Считалось,
что вещества глубоко под землёй обладают особой чувствительностью к магии.
Нитка была привязана к толстому короткому столбику, верхушку которого украшал
золотой череп. Его зубы были покрыты вязкой слизь изумрудного цвета Муантон вонзил иглу в пупок, Ларми застонал от невыносимой боли, он не мог закричать или выдохнуть. Цепи не дали возможности сопротивляться, осталось терпеть. Рубиновая капля коснулась слизи и с шипением задымилась.
- Отлично, значит, я был прав, - прошептал волшебник и надел кожаные перчатки.
Он быстро истолок в ступке пару розовых бутонов, тёмно-зелёные листья и высыпал в
пузырёк с малиновой жидкостью, которая тут же окрасилась в жёлтый. Вместо того, чтобы
напоить этим Лармарена, маг прижал к ране бутылочку. Извиваясь и плача от боли, Ларми
молил убить его, но мучения не прекращались.
Спустя час он лежал на маленькой кроватке, не имеющий сил даже стонать. Взгляд
по-прежнему был прикован к розовому туману. Хотелось спать, в голове не осталось ни
единой мысли. Муантон сидел и записывал результаты. Его довольное выражение лица не
раздражало Лармарена, который бросил на волшебника взгляд, в котором пылало злорадство
побеждённого:
- Скажите, вы ведь обманули меня? На самом деле всё это гораздо проще, правда?
- К сожалению, нет, - равнодушно пожал плечами маг. - Все эти зелья и проколы жизненно
необходимы для определения магического таланта и его разновидностей. Вот если бы у вас
не было дара, вы бы не мучились настолько сильно.
- Понятно, - протянул Ларми и только сейчас заметил на своём животе светящиеся жёлтым
линии. - А это узор на память?
- Это нужно на первое время, - Муантон словно не заметил его язвительного тона. - Я имею в
виду, что дар и его проявление поначалу очень неприятны для мага. Имейте в виду, я что
изучать вас бесплатно я могу, но обучать...
- Спасибо и на этом, - проворчал Лармарен, обувая сапоги.
Он точно знал, что денег на обучение взять негде. Даже мысль «я настоящий волшебник» не
грела душу совершенно. Жжение в неглубоких царапинах прекратилось.
В монастыре Лармарена ждал некто в светло-синем плаще, опустивший голову.
Поначалу ему стало страшно. Неужели брат Тоба был прав и за ним действительно пришли?
Но, едва капюшон с головы слетел, Ларми бросился в объятия к гостье.
- Алерита, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
За время их разлуки Лерит похорошела. Рождение сына и зимний воздух пошли ей на пользу.
- Зачем ты приехала?
Улыбка сошла с лица, глаза потускнели и она опустила глаза.
- Манделас разрешил мне перезахоронить Ридена на его родной земле, - тихим сдавленным
голосом произнесла Алерита. - Я оставила детей в родительском доме и приехала сюда.
Лармарен нахмурился. Айви по-прежнему оставался ему ближайшим другом, но... Если он
оскорбит покойного любовника, Лерит навсегда отвернётся от него. Что же ответить? Ларми
смутился, но нашёл нужные слова:
- Понимаешь, я совсем не знал твоего возлюбленного, зато я знаю тебя. Слуга своей страны,
он не мог не заметить такой подарок судьбы, как ты. Богам было угодно избрать тебя матерью его сына. Пусть тело Ридена покоится с миром, а душа пребудет с тобой вечно.
Лармарен поцеловал Алериту в лоб. Она растроганно улыбнулась, на щеках заблестели
чистейшие следы тающей души.
- Спасибо тебе, Ларми. Это самая лучшая похоронная речь, какую я слышала. - Она погладила юношу по руке.- Видимо, талант твоей матери сохранился в сыне. Тебе бы полагалось описывать битвы, а не участвовать в них..
И ушла. Он не спросил, в какой гостинице она остановилась — Лерит сама найдёт его, если
понадобится. Вопреки её словам Ларми не ощущал себя певчей птичкой. Забавно, Алерита
вела себя по-матерински, хотя годится в старшие сёстры.
* * *
Квейрил шла по лестнице. Беременность сильно расширила её ещё совсем недавно
стройную фигуру, но это лишь заставило юную баронессу сменить походку — теперь она
носила свой огромный живот с достоинством королевы. В тот день Квейрил разминулась с
Лармареном, но это к лучшему, иначе их встреча разозлила бы её. Муантон шёл ей навстречу
с записями под мышкой и толстой книгой в руках. Волшебник остановился:
- Добрый день, миледи. У вас неприятности?
- Да, можно и так сказать, - досадливо поморщилась Квейрил. - Вы слышали об испытании
для алхимиков?
- Я же на нём был, - усмехнулся Муантон. - Правда, я сидел в заднем ряду, вот вы и не
заметили меня. Кстати, дорогая моя Кверил, я очень жалею, что у меня не получилось стать
контролирующим наставником испытаний.
- Кто, вы? Да бросьте! - скривилась юная колдунья. - Наверняка ведь хотели получить что-то
от меня или Нериена? Не выйдет! Мы люди честные и за знание лишних денег не платим!
Молодая женщина ехидно улыбнулась, но в её глазах притаился вопрос. Маг нахмурился:
- Квейрил Шихрид, ваше поведение недостойно вашего титула.
- Ах, вот как? - возмутилась она. - А ваше? Думаете, я не знаю, как вы смотрите на меня и
думаете... - Молодая женщина приблизилась и что-то прошептала на ухо.
Отшатнувшись, Муантон залился краской до корней волос.
- Помилуйте, сударыня, что вы такое говорите! У меня и в мыслях такого не было!
- Да неужели? - Квейрил шагнула вперёд, грудью и животом толкнув мага так, что у него всё выпало из рук: Ещё и краснеет, негодяй! Желать свою ученицу! Распутник старый!!! А это что?
Не давая ему возможности ответить, баронесса медленно присела на корточки, взяла с пола
один лист и отвернулась к окну, сосредоточенно изучая. Вывод напрашивался только один:
ей не показалось, Лармарен действительно здесь и скоро может снова начать портить ей
жизнь. Сердце сжалось, а в груди появился неприятный холодок. Ненависти не было, лишь где-то в глубине души пробегала жгучая капелька презрения. В конце концов, кто такой
этот Лармарен Пэльд? Побитый судьбой неудачник, которого даже не хочется жалеть. По
крайней мере, из него вышел отличный любовник — нежный сильный мужчина, намного
лучше слабого Нериена. И уж точно приятнее Айви, который пытался выместить на ней
боль неверности — и своей, и жены. Грубость легко оскорбит любую женщину.
Но, как бы ни был сладок пьянящий огонь страсти, Квейрил не хотела продолжения.
Закрыто и забыто. Будь она дворянкой с рождения, всё бы сложилось иначе. Прикосновение
руки Муантона напомнило баронессе, что она здесь не одна. Не в силах разговаривать,
молодая женщина отдала ему бумагу и невидящим взором уставилась в белизну за окном.
На душе было тяжело, тоска мучила и опустошала. Квейрил не ощущала своего магического
дара до тех пор, пока не стала им пользоваться. Окружённая мужским вниманием, она всерьёз полагала, что Муантон не может забыть её обнажённое тело в подвале.
Оказавшись в Фалленме посреди врагов, вынужденная считать каждую копейку и подвергать опасности жизнь младшей сестры, она знала, что делать. А сейчас — нет. Весна прошлого
года действительно оказалась порой любви: Элоине подарила синеглазое чудо Алиру,
Дюлан нежного ангела Мекри, Квейрил — крепыша Джаяна, а вот Мелодлин...
* * *
Принцесса стояла на холме и пристально смотрела вдаль. К ней подошёл Гларвинн:
- Поздравляю, Лод! Мне только что сообщили, что Дераифа родила мальчика.
- Наконец-то, - выдохнула Мелодлин.
- Что?
- Я хочу сказать, что больше моему отцу не придётся держать себя в напряжении, - на её
лице появилась печальная улыбка. - Он несчастен, но и она тоже. Требовать и советовать я
не имею права, поэтому смотрю, как он становится щитом.
- Манделас щит, а меч-то у тебя, - грустно заметил единорог.
- Гларвинн, сколько ты будешь язвить? - не удержалась принцесса. - Вот уж кто должен
злиться, так это я, дочь его первой супруги. Но я не злюсь и не ревную, а просто радуюсь
тому, что отец сумел покорить самую большую любовь своей жизни. О, смотри!
Она помахала возвращающимся Хидеру и Айви. Глядя на своего любовника, Мелодлин
до крови прикусила губу. Волна страха почти выбила землю из-под ног, но она сглотнула
комок и широко раскрытыми глазами смотрела на покорившего её своей необычностью
ласкового большого зверя. И ощущала себя женой, встречающей мужа после долгого
путешествия. Подул ветер, закрывая волосами лицо. Лод поняла, что ужасно соскучилась и
увидела в его глазах желание обнять её. Внутри всё дрожало, но Мелодлин с напускным
равнодушием прошагала к Айви:
- Докладывайте, солдат.
- Слушаюсь, Ваше Высочество, - эльф встал на одно колено, - мы нашли его. Оракул
Веззелхорна здесь.
Дрожь с новой силой атаковала её, по щекам медленно потекли две слезинки. Лод отлично
знала, что должна приказать, но как можно идти войной на народ, оставивший в тебе свою
частичку? Не видя и не слыша ничего, принцесса ушла к себе в палатку. Обессиленнно
опустившись на кровать, Мелодлин зарыдала. Что же она наделала? Почему не думала о
последствиях? Хотелось умереть, лишь бы не чувствовать выжигающую душу обиду.
Грозная принцесса переоценила себя и от этого стало грустно. Слёзы высохли, но она продолжала лежать. Вдруг чья-то рука погладила по голове. Это оказался Хидер. Ещё час назад Мелодлин бы оскорбилась и выставила его прочь, а сейчас безвольно легла ему на колени.
- Что же я теперь делать буду? Говорят, будто беременность — это ярчайшая вспышка жизни.
Моя убивает меня с каждым днём.
- Неужели ты боишься потерять этого ребёнка? - серьёзно спросил орк.
- Да, боюсь, - охрипшим голосом призналась Лод. - Хидер, скажи: ты ведь оставишь меня?
Умоляю, скажи, что да!
- По-моему, это ты меня оставишь, причём очень скоро, - он перестал гладить её и с укором
посмотрел в глаза. - Да ладно, я не обижаюсь и не злюсь, потому что всё понимаю. А вот он
нет.
Она злорадно улыбнулась, но промолчала. Молодая женщина не могла выразить словами
бурю чувств в своей душе и сохраняла внешнее спокойствие.
- Ты могла бы что-то придумать, - голос Хидера вывел её из этой бездны. - Сказать, будто
тебя изнасиловали и... оставить ребёнка себе.
Вряд ли он смог бы нанести чувствам Мелодлин оскорбление сильнее, чем соблазн запретной мечтой. Вне себя от ярости принцесса вскочила, но не успела ничего сказать: низ
живота пронзила боль.
Её отвезли в ближайший гномий посёлок. Глубокой ночью тишину прорезал младенческий
крик. Раскрасневшаяся от усилий Мелодлин смотрела на плачущее тельце в руках лекаря и
не могла понять. Точнее, не хотела верить. До последнего надеялась, что не сбудется
жестокий приговор материнства и вот... Почувствовав её взгляд, гном обернулся:
- У меня для вас две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
- С хорошей, - мрачно буркнула Лод.
- Вы родили здоровую крпекую девочку. А плохая... У вас больше не будет детей.
Всего одно мгновение нужно для того, чтобы осознать, что ты изменился навсегда и порой
мало вечности, чтобы простить себя прежнего и строить отношения с собой же новым. У
Мелодлин возникла такая безвольная опустошённость, словно она только что подписала себе
смертниый приговор и теперь идёт на виселицу. Плакать сил не было, поэтому она молча
отвернулась к стене. Радоваться появлению дочки не хотелось. С чего вдруг? Это маленькое
существо испортило ей тело. Сломало судьбу. Так почему Лод обязана её любить?
Робко вошёл Хидер. С опаской глядя на неё, точно на дикого зверя, он так и не решился приблизиться к своей дочери, поэтому скромно прислонился к стене. Родители напряжённо молчали, глядя в пол. Они прекрасно понимали, что, как бы ни повернулась судьба, сейчас им придётся расстаться, иначе будет только хуже. Разумеется, это огорчало обоих, но у них не было выбора. По щеке принцессы стекла слезинка, она наконец посмотрела на него и тихо произнесла:
- Хидер, возьми Лаузерию и покидай эти места. Навсегда.
В её голосе прозвучала ярость. Так как она была беспричинной, Хидер просто не смог смолчать:
- Позволю напомнить, что это не Империя и здесь ты захватчица! Попользовалась мной, да?!
Думаешь, у тебя одной есть права на эту малышку? Я сам найду ей имя. Если моей дочери
суждено расти без родной матери, так тому и быть.
Не давая ей опомниться, орк выхватил девочку из колыбельки и выбежал. Мелодлин устало опустилась на подушку и закрыла глаза. Вот и всё. Жалела ли молодая женщина об избранном ею пути предательства против теперь уже своего народа? Внутри не происходило ничего. Принцесса провалилась в сон.
Утром Лод встала и подошла к окну. Её переполняла уверенность в своих силах.
Девять месяцев и позор несостоявшейся свадьбы выпали из памяти. Босая, в ночной рубашке, молодая женщина всё равно выглядела сильной правительницей. Гордая, но лишённая права любить, она была готова к исполнению долга.
Элироуз подошёл к Айви:
- Не нравится мне этот Хидер.
- Мне тоже, - лениво отозвался эльф. - Принцесса затевает что-то странное. Я пока ещё в
своём уме, чтобы обвинять Её Высочество в чём бы то ни было. Следить за ней — тоже безумие.
- Надо терпеливо ждать, - заявил генерал. - Женщин нам никогда не понять.
Спустя пару дней они уже шли в атаку. Армию возглавил Роу верхом на Гларвинне, потому
что полностью не оправившаяся после родов Мелодлин побоялась вступать в битву. Сердце
замирало и холодело, когда принцесса смотрела, как её подчинённые умирают. Раньше
единственным поводом для Грозной принцессы не идти в атаку были тяжёлые раны. Может,
это тоже являлось глубокой раной, но уж точно не слабостью. Имперские эльфы славились
своей воинственностью. К томуж они брали победу огромным количеством солдат. Так вышло и на сей раз. Внезапность атаки сыграла решающую роль.
Мелодлин проходила по разорённому городу. Рядом тихо постанывали раненые.
- Ваше Высочество, вот он! - два воина с трудом тащили каменную голову.
- Отлично, - Лод улыбнулась. - Значит, нам нужно возвращаться в Империю. Пленных не берём. Никого не убивать, не грабить. Нарушители приказа будут казнены.
* * *
Квейрил покачивала кроватку и напевала тихим восторженным голосом. Лабель
смотрела на счастливую маму. К роли тёти девушка ещё не привыкла. Слишком много забот
свалилось на худенькие девичьи плечи, но старания были вознаграждены - её приняли в
высшем свете, уже появились подруги и поклонники. Брат Тоба оказался незаслуженно
забыт, больше Лабель не навещала его. Что ж, в тот момент это был весьма предсказуемый
поворот событий: новая жизнь, новые впетчатления, дворяне, которым была интересна она
сама, а не выгодное положение её шурина. Какая девушка устоит перед таким соблазном? Имя этой девушки не Лабель Фелузан! Не впутываясь в местные интриги, она приняла простое решение для сохранения мира в семье.И теперь девушка смущённо переминалась с ноги на ногу, не зная, как лучше изложить зреющий план. Наконец вдохнула свободно и спросила:
- Квейрил, ты будешь устраивать праздник в честь рождения сына?
Голос прозвучал серьёзно и спокойно, Лабель даже слегка удивилась и обрадовалась, что её
неуверенность незаметна. Старшая сестра смотрела на младшую сияющими глазами:
- Конечно! Или ты думаешь, что появление ещё одного мужчины в семье — это пустяк? - Она расхохоталась. - Ну давай! Что ты хотела?
- Можно мне пригласить нескольких своих друзей?
Весёлость Квейрил не угасла, она улыбнулась, оценивая и решая. Судя по чуть прищурённам глазам, баронесса искала подвох. Не найдя, смело нанесла болезненный удар:
- Только если это будут не церковники.
И не без удовольствия ухмыльнулась, когда Лабель с изменившимся лицом выбежала прочь.
Из-за Тобы их отношения треснули. Квейрил проявила себя с ней жестокой матерью, с которо й нельзя спорить. Лабель и не спорила, она просто плакала. « Я должна наконец
расстаться с Тобой, - решила девушка, обливаясь слезами. - Хватит! Пора перестать мучить
друг друга! Я хочу настоящей любви, хочу... замуж!» Выпалив свою тайную мечту, Лабель
даже перестала плакать. А ночью ей приснился кошмар: мёртвый Тоберин висит на цепях
между столбами, как еретик. Девушка проснулась в холодном поту, выпила воды и
сосчитала до десяти. Её решимость порвать с Тобой не угасла. И вот начался праздник.
Лабель подвела к Аловену высокую девушку:
- Это Мерелина Локс, моя лучшая подруга и племянница герцога Локса.
Барон посмотрел на улыбку Мерелины, её тёмно-каштановые кудри кудри и зелёные глаза.
Едва доходившая до плеча своей подруги Лабель казалась жалкой, но это ей было только
на руку. Глядя на отправившихся танцевать Аловена с Мерелиной, она со вздохом
облегчения прислонилась к стене. Предстояло ещё немало усилий, но начало положено
удачно. Можно немного расслабиться перед ещё более важным делом. В тот день Лабель
крепко выпила и рано заснула.
Утро слиплось с головной болью, равнодушием и нежеланием вставать. Так и
пролежала бы девушка в постели весь день, если бы не вспомнила о назначенных для
Квейрил испытаниях. Выбор лучшего ученика являлся трудной, долгой и высокооплачиваемой работой, поэтому занимавшийся этим учитель должен выполнить ряд
несложных условий наравне с учениками, чтобы получить законную доплату.
Тельмер объявил:
- В связи с испытанием алхимиков было проведено расследование. Победа отдаётся
Квейрил Фелузан. - Не обращая внимания на её радостную улыбку, маг продолжил свою
речь: А теперь нас ждёт ритуальное испытание. Для начала я попрошу наших уважаемых
учеников написать свитки Изерплазмы.
Он любезно пригласил их за два стола прямо на сцене, лицом к залу, чтобы исключить
возможность подглядывания. Оба стола украшали прозрачные кругленькие чернильницы,
наполненные жидкостью цвета лавы. Казалось, только тронь — и они взорвутся, разлетаясь
крохотными, острыми как бритва осколками. Но Карлен и Квейрил с явной заинтересованностью стали писать этими светящимися чернилами. Когда закончили,
Тельмер подошёл и заглянул.

- Правильно, - удовлетворённо заметил учитель. - А теперь даю вам задание посложнее:
используя ваши свитки, вы должны уничтожить вот эти чучела.
Они стали спинами друг к другу, излучая уверенность. Смотревшим они больше напоминали пару, чем врагов. Они одновременно нагнулись и вытянули руки перед собой. Чернила на
свитках посинели, громко зазвучали слова на неземном языке, произносимые странными
голосами. Воздух стал морозным, всё тепло собиралось в две дрожащие точки. Вскоре из
раскалённого воздуха появились светящиеся белые спиралевидные фигуры, через несколько
мгновений раздался громкий хлопок. Обгоревшие кусочки свитков медленно полетели на пол, а ладони двух юных волшебников поражали большие соломенные куклы белыми горячими волнами собственной силы. Когда они закончили, от кукол остались обгорелые деревянные скелеты. После чего тяжело дышащая Квейрил повернулась к Тельмеру — может, хоть на сей раз он признает, что она ничуть не хуже его любимца? Но лицо мага оставалось равнодушно-спокойным.
- Превосходно. А теперь мы приступим к последнему заданию. Вам нужно соединить
рагеллиновую связь с фералитовым зеркалом.
Как по команде, Карлен и Квейрил нахмурились. Сложная задача... Ритуалы были особой частью учёбы, им не обучали, этот урок каждый волшебник должен был получить сам.
Фералитовое зеркало на самом деле не отражало ничего . Оно выглядело как выпуклый
белый овал в стальной раме. Предполагалось, что сталь поглощает опасные излучения. А
вот рагеллиновая связь приводила в движение любые магические предметы, но этот
способ был дорогостоящим, так как срабатывал, если волшебник пропускал свою ману
силой мысли через два кусочка чистейшего золота. Они не портились, но при попытке их
подделать заклинание не срабатывало. Украсть их никто не смел — за воровство королевского имущества полагалась смертная казнь.
И вот они взялись за дело. Карлен ехидно улыбался, Квейрил от волнения покрылась
холодным потом. Тихие скрипы и щелчки под ловкими пальцами нарушали напряжённую
тишину. Настроив наконец каризное оборудование, они начали колдовать. Молча, с
закрытыми глазами ученикик медленно водили по воздуху руками, словно улетая в другой
мир. Телами оставаясь здесь, маги очищали разум от мыслей и обретали истинную свободу.
Жар постукивал глубоко внутри, неприятный, как желчь, как отрава. И при этом холод
фералитовых зеркал безжалостно сковывал руки. Зеркало Карлена ожило. На белой
поверхности возникло отражение, картинки сменяли друг друга. Тельмер подошёл взглянуть
и остался несколько озадаченным.
- Я вижу образы будущего, но не понимаю, что они означают, - признался с нескрываемым
смущением и повернулся к Квейрил. Её зеркало почернело и раскололось. Он почесал лысую
голову. - Поздравляю, милая, вы изобрели отличный способ разбивания фералита. Но вы
не выполнили задание и, кроме того, сломали королевскую собственность. Вам придётся заплатить.
Обида казалась горькой и болезненной. Молодая женщина побежала домой со слезами на глазах. Нериен уехал по делам на неделю. Встретив пасынка, Квейрил бросилась к нему:
- Где Лабель?!
- Не знаю, - он пожал плечами, намереваясь куда-то идти. - Она не возвращалась.
Баронесса ничего не ответила, потому что догадалась сама. Каждый шаг мучил Лабель, но
для влюблённой женщины оказался важнее неё самой. Девушка зашла и тихо произнесла:
- Любимый, прости. Нам нужно расстаться.
Если бы она хлестнула Тобу плетью по лицу, ему не было бы настолько больно, как сейчас.
Ещё не выходя из монастыря, Лабель встретила Карлена. Она была настолько раздавлена, что не могла ничего ответить и с упрёком смотрела на измотавшего её врага.
- О-о, наша красавица решила покувыркаться с древнейшим любовником Эримгема! Как мило!
- Не смей говорить так о Тобе, - прошипела она. - Он не принадлежит тебе, чтобы ты осуждал
этого благородного и чистого человека.
- Хм. А тебе принадлежит? Что ты у нас теперь, богиня? - Эльф угрожающе навис над ней:
Ну, говори!
- Говорить?! Хорошо, слушай! Мы с Тобой только что расстались и ты меня здесь уже не встретишь.
- Надо попрощаться, - язвительно заметил Карлен.
А потом толкнул девушку на стену, стремительно налетел, зажимая рот. Лабель бешено
вертела головой, пыталась укусить его или хотя бы замычать. Бесполезно. Как вдруг...
- Стой!
В дверях стояла Квейрил. От выражения её лица у двешка пробежал мороз по коже. Ох,
лучше бы Карлен и в самом деле изнасиловал! Что же теперь будет!
- Ах ты, дрянь похотливая! - выпалила молодая женщина и надвигаясь на своего врага. - Ты
домогался моей сестры?!
Не дав ему ни слова сказать в своё оправдание, Квейрил вложила всю ненависть в удар
коленом между ног. Он согнулся и медленно осел на пол. Краем глаза эльф видел уходящих женщин, но не пытался им помешать. Карлен стиснул зубы, сдерживая стон и слёзы. Когда
боль понемногу стала стихать, маг осторожно встал и свободно вздохнул.
Итак, Лабель потеряна. Но выигрыш в соревновании и учёба в Академии — это не
последнее, что его связало с Квейрил. Он решил уничтожить её счастье, так, чтобы она сама
молила о смерти. Баронесса вошла в подвал вслед за сестрой.
- Я ведь запрешала тебе общаться с этим монахом, зачем ты пошла туда?! - от злости голос
Квейрил звенел натянутой струной. - Думаешь, я отдам тебя ему? Сильно ошибаешься, ты
не выйдешь из этого подвала!
На несчастную посыпались удары. Боль душевная и чувство вины лечились болью телесной,
поэтому девушка не закрывалась руками и глотала слёзы. Побои прекратились так же
внезапно, как и начались.
- Нет! - закричала Лабель, увидев, как Квейрил сжимает руку в кулак.
На неё будто нахлынула горячая волна безумия и тошноты, Лабель кричала от боли, а потом
потеряла сознание. Квейрил даже не стала проверять, жива ли сестра. Молодая женщина
вернулась к Джаяну, хотя настроение испортилось вконец. Что поделать, она всё равно
любила сестру.
* * *
Элоина кормила Алиру грудью, безразлично глядя в сторону. Не готовая потерять Роу,
она жила в ожидании и терзала себя надеждами. Допен уехал далеко, надолго и по делам. Он
вроде бы смирился с нелюбовью жены, но сам уделять ей внимание не перестал. Вот только
мужнина любовь замораживала её душу. Известие слуги о прибытии гостей вывело её из
бездумья. На пороге стояли Вефиа и Антривия. Искра веселья в глазах леди оказалась
заразительна, потому что Элоина не смогла сдержать улыбку.
- О, здравствуйте!Мы очень рады застать вас дома и принести свои поздравления. Вот
подарки для малышки, - и передали матери тяжёлый сундучок.
- Какая прелесть, - без особой радости заметила она. - А теперь заходите.
- Думаю, вы уже догадались, что надвигается День, - торжественно произнесла Антривия. -
Посему мы обязаны предстать перед Их Величествами во всей красе!
- Леди Кейри, только не говорите, будто всерьёз намерены дружить с королевой Дераифой!
Никто не поверит и не поймёт.
- А мне и не нужно, чтобы кто-то понял. Разве не так дела делаются у умных дворян?
- Разумеется, - госпожа Келль решила лишний раз не напоминать о своём незнатном происхождении, ведь её всегда принимали за свою. - Так чего хочет маркиз Фрамменс?
Она по-прежнему улыбалась, но теперь как-то странно, словно ожидала язвительную фразу,
ответом на которую станет снисходительность. Элоина не без удовольствия, но со скрытым удивлением отметила, что в чуть прищуренных глазах Антривии нет ни гнева, ни оскорблённой гордости, только самодовольство насыщенной удовольствиями женщины. Леди Кейри спокойно ответила:
- Веффиа продаёт корабли, но хочет построить мост. И вы, дорогая, можете мне в этом
помочь. Я предлагаю внести... небольшое пожертвование в наше дело.
- Сколько?
- Полторы сотни медяков.
Это было именно то, чего ожидала Элоина. Появление поклонника у вздорной увядающей
леди удивило всех. Ни у кого не возникло сомнений: Антривия попала под влияние
мошенника. Опасность для кошельков спугнула её привычное окружение. Госпожу Келль
нисколько не удивляло, что леди Кейри в последнее время набивается ей в подруги. Она не
стала главой Гильдии алхимиков после смерти её отца, потому что Валантгоры, её род и
побочная ветвь клана Кентебри, по своей вине лишились влияния остальных и проявили себя
не приносящими выгоды. Свадьба с Допеном остановила безумное разорение. До нынешнего состояния она многое пережила, оставаясь пленницей обстоятельств. Впрочем,
Элоина порой думала, что ей не удалось бы избежать участия в семейных интригах и
замужества против воли. Только это был бы не Допен Келль, а кто-то другой. Чужой.
Незнакомый. А раз так, значит, нет смысла злиться на мужа. Она пристально посмотрела
на леди Кейри:
- Антривия, я не могу дать вам денег. Допен сейчас в отъезде и страшно разозлится, если это сделаю. Он мои дела не ведёт, даже если я в отлучке.
- Ясно, - с нескрываемой досадой процедил Вефиа. - Тогда простите за беспокойство, мы
придём попозже.
- Подождите! - вырвалось у Элоины. - Я хочу знать, что говорить мужу! Зачем вам так нужен
День знати?!
Выпалила всё это и сама удивилась ярости своего голоса. Антривия нахмурилась, Вефиа помрачнел, а госпожа Келль съёжилась от неловкости. Голос маркиза Фрамменса звучал
очень холодно:
- Разумеется, затем, что это прекрасная возможность почаще приезжать в столицу, а потом
получить членство Торговой гильдии и имперское гражданство.
- Другой конец земли... - мечтательно протянула Элоина и криво улыбнулась.
Вефиа ничего не ответил, просто взял леди Кейри за руку и вывел. Госпожа Келль долго
смотрела в окно. В доме застыла непривычная тишина — дети сладко спали, слуги наводили
порядок. Элоина понимала, что Рель спал с Дюлан по зову похоти, но тем самым он помог
родственнице вернуть мир в семью. Что ж, она отплатила Допену той же монетой, что и он ей. Брак оказался осквернён. Это она, приличная женщина, переломала чужую судьбу непонятно зачем! Она тихо заплакала от угрызений совести.
Тоба стоял на морозе и не мог остановить слёзы. Прямо перед ним стояла зовущая темнотой пропасть, но монах не решался одним прыжком покончить со всеми своими бедами. У него будто вырвали сердце и оставили кровоточащую рану. К жизни старика вернул суровый голос:
- Брат Тоберин, вы должны немедленно пойти с нами.
Тоба смахнул слёзы и повернулся. Сзади стояли два могучих широкоплечих паладина. Хоть
они и были закованы в доспехи, старичок доверчиво подошёл к ним:
- Что случилось?
- Пока ничего. Но очень скоро может случиться, если мы не зададим вам несколько вопросов. Давайте вернёмся в монастырь.
По коже старика побежали мурашки, но ему пришлось согласиться. Рядом с этими грозными
воинами Тоба казался именно тем, кем его обозвала Квейрил — лысым грибом, разумным, но беспомощным. У паладинов и обычных стражей была общей привычка ни о чём не
предупреждать заранее. Заставая таким образом растерянную жертву врасплох, они получали
власть над ней и без пыток.
В углу комнаты стоял связанный Лармарен. От его мрачного взгляда затравленного
животного старичку стало не по себе. А когда Тоба узнал в сидевшем за столом
Верховного паладина, то и вовсе чуть чувств не лишился от страха. Из-под густых седых
бровей на него смотрели строгие карие глаза. Прокашлявшись, он произнёс:
- Да, это я, лично приехал навестить вас. Думали, я не узнаю, что вы прятали у себя еретика?
Трясясь и бледнея, Тоба медленно сел. «Хорошо, что они ничего не знают про Лабель», -
мелькнуло в голове. Шерген продолжал:
- Я знаю, в какую норку пролезает мышь, если это происходит в церкви, соборе или монастыре Эримгема, а вы думали, будто я упущу столь важное обстоятельство? Не отпирайтесь, я всё знаю о вас. Вы позор нашей веры. Покайтесь!
- Э-э-э-то ошибка, г-господин Пэльд не-не-н-не может б-быть еретиком! - Тоба заикался от ужаса.
- Что?! Вы слышали, он лжёт, глядя Верховному паладину в глаза! - рассердился гном. -
Запереть обоих в разные камеры без воды и пищи!
С тупыми равнодушием Ларми смотрел на ведущего его паладина. Магический дар стал
мучить кошмарами, от которых леденела кровь. Город за стеной притих в торжественности,
пронзающей тоску белого неба. По расчищенным от снега дорогам стучали копыта и ноги,
поскрипывали колёса. А вдали грозной тенью возвышалась Академия волшебства.
Холодный воздух легко проник внутрь и взорвался острой болью в плечах и сердце.
Пытаясь победить её, Ларми прилёг и провалился в темноту.
* * *
Квейрил бродила по комнате, даже не пытаясь заснуть. Рядом в кроватке посапывал
Джаян, но мать будто не замечала сына. Положение баронессы избавляло от многих обязанностей, но усложняло жизнь. Своей искренностью Лабель легко завоёвывала благосклонность дворян, тем самым облегчая сестре задачу. А вдруг она расскажет кому-нибудь о побоях? Решив запугать её, молодая женщина немного повеселела. Оставалась ещё одна проблема, с которой Квейрил не знала, как поступить. Пройдя через руки Муантона в подвале, юная колдунья получила странную запись: слабое чувство самоконтроля. Теперь она начала понимать, что это значит, а главное — насколько серьёзно. На глазах выступили
слёзы. Квейрил села в кресло и тихо заплакала. Не стоило всего этого начинать. При всей
своей силе дар не беспокоил её, плавно протекал по жилам вместе с кровью. Так что сама
виновата. В голове зазвучал монотонный голос Тельмера:
- Ваша магия подобна могучему зверю на привязи. Она требует высочайшей точности и
сдержанности. Поддающийся ярости маг может сжечь самого себя. Вы должны победить его,
пусть вы властвуете над ним, а не он над вами.
Квейрил пошла в домашнюю лабораторию и сварила себе снотворного. Эту лабораторию
ей оборудовал Нериен в качестве свадебного подарка. При мысли о муже баронесса мечтательно улыбнулась. Он у неё самый лучший. Покрывая любимую поцелуями, Нериен
говорил: « Просто люби меня и взамен я тебе весь мир подарю.» У него это получилось,
хоть этот мир был мал, но состоял из любовного тепла.
Очень скоро должно было состояться состязание учеников . А вопрос с фералитовым
зеркалом разрешился очень легко: барон заплатила за поломанное, после чего Совет учителей принял решение вплотную заняться изучением фералита, с участием Квейрил. Не впервые
она забрасывала удочку в тёмные воды океана удачи. Богатство уже было в её руках,
теперь баронесса жаждала славы.
И вот этот день пришёл. Две фигуры в одинаковых полосатых мантиях застыли, как статуи.
- Свет!
Яркая вспышка свилась в дрожащий столб и погасла, когда они опустили руки.
- Невидимость!
Шагнув вперёд, Квейрил одновременно подняла руки, закрыла глаза и повернула голову влево в полупрофиль. Её тело изчезло, оставив несколько светящихся голубых искр. Через
пару секунд они тоже растворились в воздухе. Все притихли и прислушались. Шаги. Со стола взлетел лист бумаги и полетел по залу. Все настолько напряжённо следили за этим, что за тем, как Карлен тоже сотворил невидимость, никто не следил. Тельмер произнёс несколько слов на магическом языке и оба ученика возникли из воздуха.
- Отличные результаты у обоих. А теперь самый волнующий момент... Битва кандидатов!
Впервые после того происшествия в монастыре враги смотрели в глаза друг другу. Именно
враги, а не соперники, потому что выигрыш потерял былое значение, главное — раздавить врага. Первым начал Карлен. Взмахи его рук осыпали Квейрил огненными шарами, но она
скрестила руки на груди и вызвала ледяной щит. Эльф сцепил руки и опустил голову. Сражение стало незримым, щит начал менять свой цвет — из голубого в огненный. А потом треснул и со звоном разлетелся толстыми ледяными осколками. И начался разговор на языке ненависти.
Тяжело дыша, Квейрил упала на четвереньки. Ужасно хотелось оскорбить его, но ни на
языке, ни в голове не осталось ни единого слова. В плечах сильнейшая усталость, в пальцах
огонь. Чёрные глаза с бессилием наблюдали за приближением Карлена. Неужели убьёт?
Дрожащая рука поднялась и сбила эльфа с ног ударом молнии.
Ну всё! Довольно! - маг поднял обоих. - Победил Карлен.
Квейрил так устала, что не могла даже злиться. Она пошла домой восстанавливаться.
Аловен занимался делами своих земель со дня совершеннолетия, однако не
освободил отца от забот полностью. Нериен не возражал. Сразу после возвращения отец
нашёл в кабинете сына полно неразобранных бумаг. Недовольство нахлынуло вместе со злостью. «Бездельник! Ничего не делает, пока не напомнишь!» И сам сел за работу. В
отличие от помощницы Илоизы, Квейрил не интересовалась делами мужа, больше занятая
собой, любимой. Неренн снисходительно относился к этому , понимая, что нельзя взваливать на любимую больше, чем она готова делать для семьи. Впрочем, сейчас барон не думал о
Квейрил, потому что был больше занят иным вопросом.
Юный король Неренн оказался в трудном положении. Он ломал установленные его отцом
порядки, но не мог преодолеть привитые за много лет убеждения. Не так давно
северо — восточную границу атаковали приходящие из пустыни гигантские скорпионы.
Знать громко возмущалась, потому что их сыновей тоже бросали под полные яда жала
чудовищных размеров. Но король оставался глух к ним. Остраивающий Лесную империю
Манделас ничем не мог помочь, а остальные союзники дали деньгами. И каждый то и дело
вздрагивал: а вдруг меня или моих детей завтра оторвут от родного дома и пошлют навстречу
верной смерти?
Небольших успехов Неренн добился ценой огромного количества жизней. Для победы
нужна была армия в десять раз больше, которой в Эримгеме достать было негде. Саведин
решал все проблемы чужими руками, пытаясь срывать выгоду. А Неренну приходилось
отстаивать уважение к себе. В его руках находились старинные, исторически сложившиеся
союзы с теми, кто не нашёл повода разорвать их. Владения Шихридов находились далеко т границы, но всё же у барона страх точил измученное испытаниями сердце. Мысли об Аловене не давали покоя: старик то нервно сжимал перо, но брал бумагу, пробегал глазами и с досадой откладывал в сторону. Нериен понимал, что мир держится на героях, но ему была
невыносима мысль, что в основу этого мира лягут кости его сына. Ведь он же всего лишь
избалованный мальчик. Ну что ему делать на войне? Барон решил серьёзно поговорить с
сыном, не впутывая Квейрил. Молодые жёны богатых стариков редко имеют власть в своей семье.
В последнее время Аловен стал ужасно легкомысленным, его ничто не волновало, кроме себя. Уже за полночь он вернулся с блаженной улыбкой выпившего мужчины. Увидев
сына в таком состоянии, старик ощутил, что сочувствие к нему испаряется.
- Добрый вечер, отец! - весело выкрикнул барон и хотел пройти мимо, но получил толчок в
плечо.
- Стой, я с тобой ещё не поговорил! - Нериен покраснел от ярости. - Скажи мне, сколько ещё
ты будешь пить?!
- А что? В твоей постели лежит убийца моей мамы, а я не имею права даже поразвлечься!
- Не смей так говорить о моей жене! Иначе я...
Крик оборвался жалобным стоном. Схватившись за заболевшее сердце, он зажмурился. Аловен прошёл мимо него в свою спальню, даже не подумав оказать помощь.

Мелодлин шла ко дворцу. Принцесса повзрослела, её фигура стала более женственной после родов. Беременность исказила остатки прошлого, запечатывая их горестным молчанием. Верный друг-единорог тоже не решался поговорить. Лод увидела знакомые фигуры и её сердце кислотой обожгло отчаяние. «Бедный, бедный мой отец! Он не знает, что уже стал дедушкой!» - лихорадочно пронеслось в голове. Когда Манделас обнял Лод, она поняла, что не может так жестоко поступить . С ним, с Дераифой, со всей Империей. Она будет жить в роскоши и править, даже если малышке придётся голодать на
чужбине. Счастье преобразило императора. Лод немигающим взглядом смотрела на Их
Величеств, понимая, что с мамой отец не был так счастлив.
Ничего не подозревающая королева привела падчерицу в свои покои, где няня
вручила принцессе белоснежный свёрток. Медленно оседая на кровать, Мелодлин с ужасом
смотрела в крошечные глазки( в кого из родственников он зеленоглазый?) и сдерживала слёзы. Ей захотелось дать брату грудь.
- Мы назвали сына Шелинен, - голос Дераифы звучал как в тумане. - Красиво, правда? Будет
королём Шелиненом Эльфийским!
- Думаю, да, - сухо ответила Мелодлин, передавая ей ребёнка. - Простите, мне нужно отдохнуть.
Вошёл Манделас, в дверях разминувшись с дочерью. Поглаживая по головке сынишку,
император оглянулся на дверь, затем сел рядом с женой, вздохнул и прошептал:
- Ты уже ей сказала?
- Нет, - твёрдо ответила гномиха. - И не собираюсь делать этого без тебя. В конце концов,
меня Лод может просто не послушать.
- Хорошо, - он накрыл ладонью её руку. - Это подождёт до завтра.
Утро оказалось пустым и безрадостным. Лод проснулась с головной болью, выспаться ей не
дали кошмары. А вот собственною дочь она ни разу не взяла на руки.
«Надо бы позавтракать» - взбодрила себя молодая женщина и спустилась, На первом этаже
она увидела... Неренна! Рядом с ним стояли улыбающиеся император и королева, но она не
обратила на них внимания.
- Здравствуйте, Келла! - он поцеловал ей руку. - Как я рад Вас видеть, вы ещё похорошели!
- Спасибо, Вы тоже очень красивы! - выпалила Мелодлин и восторженно замолчала.
Манделас с Дераифой молча переглянулись.
- Ваше Величество, какова причина Вашего визита? Я слышала, в Эримгеме проблемы.
- Все мои проблемы забываются, когда я вижу Вас, мой дорогой друг, - он ещё раз поцеловал
ей руку и протанцевал с ней круг по залу..- Вы удивительно догадливы! Теперь я понимаю, почему Грозная принцесса прославилась как полководец. Полагаю, когда Вы взойдёте на
трон, врагов Империи не ждут годы покоя и мира?
В ответ смех Лод зазвенел колокольчиком. Манделас улыбнулся и незаметно увёл Дераифу.
- Я говорил с Его Величеством, - признался король, - и принял важнейшее решение. Станьте
моей женой.
Светло-фиолетовая ленточка упала на пол. Чёрные кудри упали из причёски и теперь
обвевали фигуру плащом. Тяжело дыша, принцесса смотрела на него , но так и не вынула
руки из горячих пальцев.
- Отец? - переспросила Лод.
Меньше всего они походили на влюблённую пару, скорее на хищника и добычу.
- Да. - Неренн сам разжал руки и подошёл к окну. - Я не стал бы беспокоить Вас такой
просьбой, если бы не Их Величества. Поверьте, при всём уважении сам я не осмелился бы.
- Неужели я такая страшная? - криво ухмыльнулась принцесса. - Ладно, это неважно. Я
подумаю. До новой встречи.
Мелодлин медленно поднялась по лестнице, дошла до покоев Дераифы и, только стоя
перед закрытой дверью, в полной мере осознала своё бессилие. На цыпочках вернувшись к
себе, Лод отпила несколько больших глотков вина и задумалась. Незачем скрывать, она давно
хотела замуж. Но ведь не девушка, может опозориться. Хранитель имперских тайн Гларвинн
ей не помощник. Он больше с ней не разговаривал — видимо, решил, что Лод его предала.
Никто не догадывался о мучившей Мелодлин тоске. Ведь она бесплодна, а Эримгему и Лесной империи нужен наследник! А может, ещё получится? Мелодлин устремила долгий
вопросительный взор на мечтательно улыбающийся портрет своей мамы.
Она легла в постель. Очень хотелось спать, но надо было принимать решение. Внезапно
молодая женщина поймала себя на мысли, что сравнивает свою жизнь с чужими, а это ни к
чему хорошему не приводит. В конце концов она решила стать такой же верной супругой, как
её мачеха. На следующее утро Мелодлин пришла к Неренну и заявила:
- Я согласна стать твоей женой. До смерти моего отца я буду королевой Эримгема и жить с Вами в Фалленме, а после восхождения на трон Империи мы вернёмся сюда. И ещё — никаких любовниц. Ясно?
Они вместе пошли получать родительское благословение. Увидев их вместе, Манделас
понял, что Неренн, в отличие от Лармарена, сдержит слово. Разумеется, дочь сообщила отцу
о своём отъезде. Он согласился с тем, что так удобнее для всех.

Алерита шла по двору с тяжёлым ведром воды и вдруг ощутила на себе взгляд. Так и
есть, у дерева стоит мужчина. Лерит смело пошла к нему и заглянула в бирюзовые глаза. Её
голос вернул обоих в прошлое:
- Что ты здесь делаешь?
- Соскучился, - нерешительно выдохнул Айви, покраснел и опустил глаза.
- Заходи, - она равнодуно открыла дверь.
Страсть к Ридену перегорела в душе Алериты и всё же она встретила законного супруга
настороженностью, свойственной их дочери. Мысль о новых отношениях не посещала Лерит
ни разу, она посвящала своё одиночество детям.
Айви развернул к себе Алериту и впился в её губы. Он умел быть страстным без грубости. Лерит оторвалась от его губ. Жалость нахлынула ядовитой щиплющей жидкостью,
омывающей сердце. Она остро, как никогда прежде, ощущала напряжение в его душе, ей не
верилось, что это происходит в действительности. Ведь не жалела, не хотела и вот стоят
теперь как два дурака. Одиночество съедало Лерит изнутри, ослабляя её глубоко запрятанной
жаждой сильного плеча. Чувства стали не важны, как желание. Но в тот момент она ничем
не выдала своих мыслей и опустила глаза. «Муж — хозяин, ему принадлежит всё» - думала
она, обманывая саму себя. Уж её-то свободная душа ему не принадлежала. Не замечая её
настроения, Айви радостно подхватил на руки подошедшую дочку. Лерит торопливо
принялась готовить обед. Тоска и раздражение усиливались, мешая взять себя в руки.
Алерита знала, что однажды муж вернётся и потребует своё. Властелин не оставляет своё
имущество надолго, а ведь она его женщина. Лерит хотела согреться телом, но без любви.
День тянулся слишком медленно, отчего она стала волноваться и по возможности избегать
Айви. Угрызения совести мучили её, отчего она окончательно помрачнела, но не решилась
отступить.
У них не было близости с тех пор, как Айви застал её с Риденом. Он не понимал, что
усиливал чувство вины. Увидев раздевающегося супруга в её спальне, Алерита застыла в
дверях. Она боялась, что не сможет. Любовь Айви сильно влияла на жизнь Лерит. Дни
перестанут сливаться и в этой безрадостной обыденности она наконец-то увидит себя. Муж
думает, что вернётся как ни в чём не бывало? Ничего подобного! Им понадобится объяснение, если не сейчас, то утром.
- Я здесь, чтобы прояснить некоторые неприятные моменты, - начала она, развязывая
шнурок на платье. - Хочу, чтобы ты знал: я не люблю тебя. Но... мы можем быть вместе. Не
уходи, моим детям нужен отец.
Сказала и тут же пожалела о своём решении, потому что Айви странным образом изменился
в лице. Прежде любящий супруг с трудом дышал от ярости. Молодой женщине показалось,
что сейчас он ударит её головой о дверной косяк.
- Что?! Как ты посмела предлагать мне это?! - услышала Лерит, прежде чем потерять сознание.
Очнулась она на полу от головной боли. Нащупав здоровенную шишку, Алерита
стиснула зубы, чтобы не застонать. Не хотелось показывать родителям, что на подобное
зверство способен их зять. Эльфийка зажгла свечу и заглянула в таз с водой для утреннего
умывания. Существо, глядящее на неё, было жалко: бледность и синева под глазами, но
главное: эта шишка. Неужели Айви поднял на неё руку? Это бред, кошмарный сон!
Обмотав голову холодным полотенцем, Алерита лежала и думала. Всё-таки что это было?
Худшее, чего могла ожидать женщина от такого мужчины, как Айви — обида и гордый отказ.
Но чтобы бить? Войны и одиночество озлобили его и теперь он не хотел любить. Лерит не
обладала чертами лидера, но так получилось, что муж покорялся жене. Получается, что Айви
решил таким образом изменить положение вещей? Варварский подход. Ещё одна причина, по
которой эльфы свысока смотрели на другие народы — притеснение женщин у тех.
Алерита не желала признавать свою неправоту и потому разозлилась на мужа. « Я
предлагала тебе нашу жизнь, которую ты потерял, а оказывается, тебе это не надо. Что ж,
второй раз я не позову. И не прощу.»
Айви сидел за столом. В одной руке он держал кружку эля, второй нежно обнимал за талию маленькую блондинку с пухлыми губками и
хитрыми карими глазками.
Криво ухмыляясь, эльф поставил кружку и продолжил:
- Да, я лично знаком с семейством императора и могу сказать, что ты красивее принцессы!
Может, ты внебрачная дочь императора? Он о-о-очень любвеобильный мужчина! - Айви
захохотал, уткнувшись головой в её плечо. - Только никому об этом не говори, а то меня
повесят. Я теперь холостяк, бездетный и свободный!
- Иди ко мне, могучий воин, - проворковала проститутка и встала. - Я обожаю бездетных
холостяков, они так ненасытны и сильны, а главное — жёны потом не устраивают неприятностей!
Покорно, он отправился в её объятия, мысленно поклявшись больше не встречаться с женой лю
и дочерью.
* * *
Лод вошла в покои мачехи. С неё только что сняли мерки для свадебного
платья, но она уже переоделась в обтягивающие штаны, которые любила намного больше
юбок. Явно в хорошем настроении, Дераифа занималась бумагами. Мелодлин присела на кровать:
- Дела в Феравии идут хорошо?
- Просто отлично, - заявила королева. - Хотя из-за твоего отца мне придётся переделать ряд
законов. Не ожидала, что он всё изменит вот так...
- Мы все многого не ждали, - печально вздохнула Лод, - а оно пришло. Говорят, будто
женщины всё чувствуют. Или наглая ложь, или я не женщина. Так и не смогла
почувствовать ни измену жениха, ни любовь отца к вам.
- И что ты бы смогла изменить? - Дераифа повернулась. - Единственное, что оставалось в
твоей власти — расстаться с Лармареном. Счастье, что ты не вышла замуж за неверного. Я
вот с Урельканом натерпелась, пока он не освободил меня. Мы и оглянуться не успели, как
стали врагами. Само собой, уже и речи не могло быть о том, чтобы делить с ним ложе. - В
карих глазах мелькнула ненависть, но гномиха глянула на Мелодлин и добавила спокойнее:
Не переживай, Неренн тебя не обидит. Выходи за него замуж.
Против воли у принцессы рот искривился в ухмылке, она хотела что-то сказать или
заплакать, но не смогла выдавить ни слова и вышла в подавленном состоянии. Слёзы будто
комом застряли в горле, но Мелодлин быстро прекратила жалеть себя, потому что к ней
подошёл слуга:
- Ваше Высочество, к Вам пришли.
- Ко мне??? - удивилась Лод. - Может, к императору?
- Нет, эта женщина хотела видеть именно Вас.
Поначалу Лод это показалось дерзостью, но любопытство победило. Это оказалась Элоина.
Не говоря ни слова, госпожа Келль быстро прошла вперёд и упала перед принцессой на колени.
- Что случилось?
- Ваше Высочество, как будущая королева Эримгема и императрица нашего народа, вы обязаны вмешаться. Случилось несчастье: Рель Кентебри и Антривия Кейри... - она с трудом решилась на правду: … попались в руки мошеннику. Этот негодяй исчез вместе с деньгами Империи!
- Что ?!
- Золото, которое в Торговую гильдию вложил Совет министров и мы! Я требую справедливости и правосудия!
- И ты его получишь, - пообещала Мелодлин, вставая и подошла к комоду. - У меня кое-что
есть. Ради этого стоило поиграть в баронессу.
Судя по тону принцессы, она посмеивалась над собой и собственными достижениями, но в
то же время не теряла собственного достоинства. Элоина стала изучать переданные бумаги.
Ужас и удивление всё больше проступали на её лице, когда она поняла, что держит пропавшие бумаги Неренна, а также часть переписки знати по всему Эримгему. Они все были в руках Мелодлин! Госпожа Келль подняла на Лод глаза:
- Вы са-са-сами это нашли? Но зачем?
У неё язык не повернулся сказать: «украли», но Мелодлин и так всё поняла. Она сложила руки на груди и с победоносным видом посмотрела на Элоину:
- Мне часто доводилось лить кровь и слёзы ради улыбок тех, кто принадлежит мне, - жёстко
заявила молодая женщина. - Я не знаю, придётся ли мне играть с мужем в те игры, какие бывают только у врагов. Ни эльфы, ни люди не согласятся присоединить Эримгем к Империи, но с помощью этих знаний его можно подчинить. - Она сложила бумаги в
маленький сундучок и, показывая крохотный ключик, добавила: Именно Допен сделал это
возможным, посему я назначаю вас обоих хранителями важных тайн. Ключ я увожу с собой,
сундучок оставлю вам.
- Спасибо, - растерянно пролепетала Элоина.
- Всего хорошего. - Лод повернулась к страже. - Реля Кентебри арестовать, Антривию Кейри
немедленно привести ко мне.
Принцесса отвернулась к окну. Хорошо, что скоро ей не придётся заниматься подобными
делами. Отношения Гильдий — это была неблагодарная работа, слишком мелкое занятие для
монарха, это делали министры.
Уже после того, как закрылась дверь, Мелодлин заметила на столе записку, без
особого интереса, прочла и медленно присела от неожиданности. Это оказалось известие от
Алериты, в котором она сообщила об аресте Лармарена. Нить, связующая прошлое, натянулась и тлевшие угольки давнего чувства, мучительно вспыхнули в душе. За разрушенную любовь Квейрил дорого заплатит, но как быть с ним? Мелодлин не приняла
окончательного решения, когда привели леди Кейри. Антривия была не похожа на себя:
заплаканная, растрёпанная, жалкая жертва поисков счастья. С укором глядя на виновато
опустившую голову эльфийку, Лод произнесла:
- Я вызвала тебя, чтобы увезти после свадьбы в Фалленм. И там ты выполнишь моё задание.
Тебе предстоит соблазнить одного человека.
- Что? - Антривия подняла глаза. - Ваше Высочество, я не могу!
- С моим отцом ты спать могла?! - прошипела принцесса. - Мою свадьбу испортить ты смогла?! А-а, ты думала, я такая дура, что не пойму, кто это подстроил?!
С огромным трудом раздавив желание убить её, Мелодлин просто залепила ей такую
пощёчину, что Антривия упала на пол и заплакала:
- Ваше Высочество, я молю о прощении! Ведь я уже немолодая женщина и мне очень трудно
найти себе пару! К тому же Ваш отец очаровал меня, его благородство и красота вскружили
мне голову!

Спойлер:

Принцесса стояла на холме и пристально смотрела вдаль. К ней подошёл Гларвинн:
- Поздравляю, Лод! Мне только что сообщили, что Дераифа родила мальчика.
- Наконец-то, - выдохнула Мелодлин.
- Что?
- Я хочу сказать, что больше моему отцу не придётся держать себя в напряжении, - на её
лице появилась печальная улыбка. - Он несчастен, но и она тоже. Требовать и советовать я
не имею права, поэтому смотрю, как он становится щитом.
- Манделас щит, а меч-то у тебя, - грустно заметил единорог.
- Гларвинн, сколько ты будешь язвить? - не удержалась принцесса. - Вот уж кто должен
злиться, так это я, дочь его первой супруги. Но я не злюсь и не ревную, а просто радуюсь
тому, что отец сумел покорить самую большую любовь своей жизни. О, смотри!
Она помахала возвращающимся Хидеру и Айви. Глядя на своего любовника, Мелодлин
до крови прикусила губу. Волна страха почти выбила землю из-под ног, но она сглотнула
комок и широко раскрытыми глазами смотрела на покорившего её своей необычностью
ласкового большого зверя. И ощущала себя женой, встречающей мужа после долгого
путешествия. Подул ветер, закрывая волосами лицо. Лод поняла, что ужасно соскучилась и
увидела в его глазах желание обнять её. Внутри всё дрожало, но Мелодлин с напускным
равнодушием прошагала к Айви:
- Докладывайте, солдат.
- Слушаюсь, Ваше Высочество, - эльф встал на одно колено, - мы нашли его. Оракул
Веззелхорна здесь.
Дрожь с новой силой атаковала её, по щекам медленно потекли две слезинки. Лод отлично
знала, что должна приказать, но как можно идти войной на народ, оставивший в тебе свою
частичку? Не видя и не слыша ничего, принцесса ушла к себе в палатку. Обессиленнно
опустившись на кровать, Мелодлин зарыдала. Что же она наделала? Почему не думала о
последствиях? Хотелось умереть, лишь бы не чувствовать выжигающую душу обиду.
Грозная принцесса переоценила себя и от этого стало грустно. Слёзы высохли, но она продолжала лежать. Вдруг чья-то рука погладила по голове. Это оказался Хидер. Ещё час назад Мелодлин бы оскорбилась и выставила его прочь, а сейчас безвольно легла ему на колени.
- Что же я теперь делать буду? Говорят, будто беременность — это ярчайшая вспышка жизни.
Моя убивает меня с каждым днём.
- Неужели ты боишься потерять этого ребёнка? - серьёзно спросил орк.
- Да, боюсь, - охрипшим голосом призналась Лод. - Хидер, скажи: ты ведь оставишь меня?
Умоляю, скажи, что да!
- По-моему, это ты меня оставишь, причём очень скоро, - он перестал гладить её и с укором
посмотрел в глаза. - Да ладно, я не обижаюсь и не злюсь, потому что всё понимаю. А вот он
нет.
Она злорадно улыбнулась, но промолчала. Молодая женщина не могла выразить словами
бурю чувств в своей душе и сохраняла внешнее спокойствие.
- Ты могла бы что-то придумать, - голос Хидера вывел её из этой бездны. - Сказать, будто
тебя изнасиловали и... оставить ребёнка себе.
Вряд ли он смог бы нанести чувствам Мелодлин оскорбление сильнее, чем соблазн запретной мечтой. Вне себя от ярости принцесса вскочила, но не успела ничего сказать: низ
живота пронзила боль.
Её отвезли в ближайший гномий посёлок. Глубокой ночью тишину прорезал младенческий
крик. Раскрасневшаяся от усилий Мелодлин смотрела на плачущее тельце в руках лекаря и
не могла понять. Точнее, не хотела верить. До последнего надеялась, что не сбудется
жестокий приговор материнства и вот... Почувствовав её взгляд, гном обернулся:
- У меня для вас две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
- С хорошей, - мрачно буркнула Лод.
- Вы родили здоровую крпекую девочку. А плохая... У вас больше не будет детей.
Всего одно мгновение нужно для того, чтобы осознать, что ты изменился навсегда и порой
мало вечности, чтобы простить себя прежнего и строить отношения с собой же новым. У
Мелодлин возникла такая безвольная опустошённость, словно она только что подписала себе
смертниый приговор и теперь идёт на виселицу. Плакать сил не было, поэтому она молча
отвернулась к стене. Радоваться появлению дочки не хотелось. С чего вдруг? Это маленькое
существо испортило ей тело. Сломало судьбу. Так почему Лод обязана её любить?
Робко вошёл Хидер. С опаской глядя на неё, точно на дикого зверя, он так и не решился приблизиться к своей дочери, поэтому скромно прислонился к стене. Родители напряжённо молчали, глядя в пол. Они прекрасно понимали, что, как бы ни повернулась судьба, сейчас им придётся расстаться, иначе будет только хуже. Разумеется, это огорчало обоих, но у них не было выбора. По щеке принцессы стекла слезинка, она наконец посмотрела на него и тихо произнесла:
- Хидер, возьми Лаузерию и покидай эти места. Навсегда.
В её голосе прозвучала ярость. Так как она была беспричинной, Хидер просто не смог смолчать:
- Позволю напомнить, что это не Империя и здесь ты захватчица! Попользовалась мной, да?!
Думаешь, у тебя одной есть права на эту малышку? Я сам найду ей имя. Если моей дочери
суждено расти без родной матери, так тому и быть.
Не давая ей опомниться, орк выхватил девочку из колыбельки и выбежал. Мелодлин устало опустилась на подушку и закрыла глаза. Вот и всё. Жалела ли молодая женщина об избранном ею пути предательства против теперь уже своего народа? Внутри не происходило ничего. Принцесса провалилась в сон.
Утром Лод встала и подошла к окну. Её переполняла уверенность в своих силах.
Девять месяцев и позор несостоявшейся свадьбы выпали из памяти. Босая, в ночной рубашке, молодая женщина всё равно выглядела сильной правительницей. Гордая, но лишённая права любить, она была готова к исполнению долга.
Элироуз подошёл к Айви:
- Не нравится мне этот Хидер.
- Мне тоже, - лениво отозвался эльф. - Принцесса затевает что-то странное. Я пока ещё в
своём уме, чтобы обвинять Её Высочество в чём бы то ни было. Следить за ней — тоже безумие.
- Надо терпеливо ждать, - заявил генерал. - Женщин нам никогда не понять.
Спустя пару дней они уже шли в атаку. Армию возглавил Роу верхом на Гларвинне, потому
что полностью не оправившаяся после родов Мелодлин побоялась вступать в битву. Сердце
замирало и холодело, когда принцесса смотрела, как её подчинённые умирают. Раньше
единственным поводом для Грозной принцессы не идти в атаку были тяжёлые раны. Может,
это тоже являлось глубокой раной, но уж точно не слабостью. Имперские эльфы славились
своей воинственностью. К томуж они брали победу огромным количеством солдат. Так вышло и на сей раз. Внезапность атаки сыграла решающую роль.
Мелодлин проходила по разорённому городу. Рядом тихо постанывали раненые.
- Ваше Высочество, вот он! - два воина с трудом тащили каменную голову.
- Отлично, - Лод улыбнулась. - Значит, нам нужно возвращаться в Империю. Пленных не берём. Никого не убивать, не грабить. Нарушители приказа будут казнены.
* * *
Квейрил покачивала кроватку и напевала тихим восторженным голосом. Лабель
смотрела на счастливую маму. К роли тёти девушка ещё не привыкла. Слишком много забот
свалилось на худенькие девичьи плечи, но старания были вознаграждены - её приняли в
высшем свете, уже появились подруги и поклонники. Брат Тоба оказался незаслуженно
забыт, больше Лабель не навещала его. Что ж, в тот момент это был весьма предсказуемый
поворот событий: новая жизнь, новые впетчатления, дворяне, которым была интересна она
сама, а не выгодное положение её шурина. Какая девушка устоит перед таким соблазном? Имя этой девушки не Лабель Фелузан! Не впутываясь в местные интриги, она приняла простое решение для сохранения мира в семье.И теперь девушка смущённо переминалась с ноги на ногу, не зная, как лучше изложить зреющий план. Наконец вдохнула свободно и спросила:
- Квейрил, ты будешь устраивать праздник в честь рождения сына?
Голос прозвучал серьёзно и спокойно, Лабель даже слегка удивилась и обрадовалась, что её
неуверенность незаметна. Старшая сестра смотрела на младшую сияющими глазами:
- Конечно! Или ты думаешь, что появление ещё одного мужчины в семье — это пустяк? - Она расхохоталась. - Ну давай! Что ты хотела?
- Можно мне пригласить нескольких своих друзей?
Весёлость Квейрил не угасла, она улыбнулась, оценивая и решая. Судя по чуть прищурённам глазам, баронесса искала подвох. Не найдя, смело нанесла болезненный удар:
- Только если это будут не церковники.
И не без удовольствия ухмыльнулась, когда Лабель с изменившимся лицом выбежала прочь.
Из-за Тобы их отношения треснули. Квейрил проявила себя с ней жестокой матерью, с которо й нельзя спорить. Лабель и не спорила, она просто плакала. « Я должна наконец
расстаться с Тобой, - решила девушка, обливаясь слезами. - Хватит! Пора перестать мучить
друг друга! Я хочу настоящей любви, хочу... замуж!» Выпалив свою тайную мечту, Лабель
даже перестала плакать. А ночью ей приснился кошмар: мёртвый Тоберин висит на цепях
между столбами, как еретик. Девушка проснулась в холодном поту, выпила воды и
сосчитала до десяти. Её решимость порвать с Тобой не угасла. И вот начался праздник.
Лабель подвела к Аловену высокую девушку:
- Это Мерелина Локс, моя лучшая подруга и племянница герцога Локса.
Барон посмотрел на улыбку Мерелины, её тёмно-каштановые кудри кудри и зелёные глаза.
Едва доходившая до плеча своей подруги Лабель казалась жалкой, но это ей было только
на руку. Глядя на отправившихся танцевать Аловена с Мерелиной, она со вздохом
облегчения прислонилась к стене. Предстояло ещё немало усилий, но начало положено
удачно. Можно немного расслабиться перед ещё более важным делом. В тот день Лабель
крепко выпила и рано заснула.
Утро слиплось с головной болью, равнодушием и нежеланием вставать. Так и
пролежала бы девушка в постели весь день, если бы не вспомнила о назначенных для
Квейрил испытаниях. Выбор лучшего ученика являлся трудной, долгой и высокооплачиваемой работой, поэтому занимавшийся этим учитель должен выполнить ряд
несложных условий наравне с учениками, чтобы получить законную доплату.
Тельмер объявил:
- В связи с испытанием алхимиков было проведено расследование. Победа отдаётся
Квейрил Фелузан. - Не обращая внимания на её радостную улыбку, маг продолжил свою
речь: А теперь нас ждёт ритуальное испытание. Для начала я попрошу наших уважаемых
учеников написать свитки Изерплазмы.
Он любезно пригласил их за два стола прямо на сцене, лицом к залу, чтобы исключить
возможность подглядывания. Оба стола украшали прозрачные кругленькие чернильницы,
наполненные жидкостью цвета лавы. Казалось, только тронь — и они взорвутся, разлетаясь
крохотными, острыми как бритва осколками. Но Карлен и Квейрил с явной заинтересованностью стали писать этими светящимися чернилами. Когда закончили,
Тельмер подошёл и заглянул.
- Правильно, - удовлетворённо заметил учитель. - А теперь даю вам задание посложнее:
используя ваши свитки, вы должны уничтожить вот эти чучела.
Они стали спинами друг к другу, излучая уверенность. Смотревшим они больше напоминали пару, чем врагов. Они одновременно нагнулись и вытянули руки перед собой. Чернила на
свитках посинели, громко зазвучали слова на неземном языке, произносимые странными
голосами. Воздух стал морозным, всё тепло собиралось в две дрожащие точки. Вскоре из
раскалённого воздуха появились светящиеся белые спиралевидные фигуры, через несколько
мгновений раздался громкий хлопок. Обгоревшие кусочки свитков медленно полетели на пол, а ладони двух юных волшебников поражали большие соломенные куклы белыми горячими волнами собственной силы. Когда они закончили, от кукол остались обгорелые деревянные скелеты. После чего тяжело дышащая Квейрил повернулась к Тельмеру — может, хоть на сей раз он признает, что она ничуть не хуже его любимца? Но лицо мага оставалось равнодушно-спокойным.
- Превосходно. А теперь мы приступим к последнему заданию. Вам нужно соединить
рагеллиновую связь с фералитовым зеркалом.
Как по команде, Карлен и Квейрил нахмурились. Сложная задача... Ритуалы были особой частью учёбы, им не обучали, этот урок каждый волшебник должен был получить сам.
Фералитовое зеркало на самом деле не отражало ничего . Оно выглядело как выпуклый
белый овал в стальной раме. Предполагалось, что сталь поглощает опасные излучения. А
вот рагеллиновая связь приводила в движение любые магические предметы, но этот
способ был дорогостоящим, так как срабатывал, если волшебник пропускал свою ману
силой мысли через два кусочка чистейшего золота. Они не портились, но при попытке их
подделать заклинание не срабатывало. Украсть их никто не смел — за воровство королевского имущества полагалась смертная казнь.
И вот они взялись за дело. Карлен ехидно улыбался, Квейрил от волнения покрылась
холодным потом. Тихие скрипы и щелчки под ловкими пальцами нарушали напряжённую
тишину. Настроив наконец каризное оборудование, они начали колдовать. Молча, с
закрытыми глазами ученикик медленно водили по воздуху руками, словно улетая в другой
мир. Телами оставаясь здесь, маги очищали разум от мыслей и обретали истинную свободу.
Жар постукивал глубоко внутри, неприятный, как желчь, как отрава. И при этом холод
фералитовых зеркал безжалостно сковывал руки. Зеркало Карлена ожило. На белой
поверхности возникло отражение, картинки сменяли друг друга. Тельмер подошёл взглянуть
и остался несколько озадаченным.
- Я вижу образы будущего, но не понимаю, что они означают, - признался с нескрываемым
смущением и повернулся к Квейрил. Её зеркало почернело и раскололось. Он почесал лысую
голову. - Поздравляю, милая, вы изобрели отличный способ разбивания фералита. Но вы
не выполнили задание и, кроме того, сломали королевскую собственность. Вам придётся заплатить.
Обида казалась горькой и болезненной. Молодая женщина побежала домой со слезами на глазах. Нериен уехал по делам на неделю. Встретив пасынка, Квейрил бросилась к нему:
- Где Лабель?!
- Не знаю, - он пожал плечами, намереваясь куда-то идти. - Она не возвращалась.
Баронесса ничего не ответила, потому что догадалась сама. Каждый шаг мучил Лабель, но
для влюблённой женщины оказался важнее неё самой. Девушка зашла и тихо произнесла:
- Любимый, прости. Нам нужно расстаться.
Если бы она хлестнула Тобу плетью по лицу, ему не было бы настолько больно, как сейчас.
Ещё не выходя из монастыря, Лабель встретила Карлена. Она была настолько раздавлена, что не могла ничего ответить и с упрёком смотрела на измотавшего её врага.
- О-о, наша красавица решила покувыркаться с древнейшим любовником Эримгема! Как мило!
- Не смей говорить так о Тобе, - прошипела она. - Он не принадлежит тебе, чтобы ты осуждал
этого благородного и чистого человека.
- Хм. А тебе принадлежит? Что ты у нас теперь, богиня? - Эльф угрожающе навис над ней:
Ну, говори!
- Говорить?! Хорошо, слушай! Мы с Тобой только что расстались и ты меня здесь уже не встретишь.
- Надо попрощаться, - язвительно заметил Карлен.
А потом толкнул девушку на стену, стремительно налетел, зажимая рот. Лабель бешено
вертела головой, пыталась укусить его или хотя бы замычать. Бесполезно. Как вдруг...
- Стой!
В дверях стояла Квейрил. От выражения её лица у двешка пробежал мороз по коже. Ох,
лучше бы Карлен и в самом деле изнасиловал! Что же теперь будет!
- Ах ты, дрянь похотливая! - выпалила молодая женщина и надвигаясь на своего врага. - Ты
домогался моей сестры?!
Не дав ему ни слова сказать в своё оправдание, Квейрил вложила всю ненависть в удар
коленом между ног. Он согнулся и медленно осел на пол. Краем глаза эльф видел уходящих женщин, но не пытался им помешать. Карлен стиснул зубы, сдерживая стон и слёзы. Когда
боль понемногу стала стихать, маг осторожно встал и свободно вздохнул.
Итак, Лабель потеряна. Но выигрыш в соревновании и учёба в Академии — это не
последнее, что его связало с Квейрил. Он решил уничтожить её счастье, так, чтобы она сама
молила о смерти. Баронесса вошла в подвал вслед за сестрой.
- Я ведь запрешала тебе общаться с этим монахом, зачем ты пошла туда?! - от злости голос
Квейрил звенел натянутой струной. - Думаешь, я отдам тебя ему? Сильно ошибаешься, ты
не выйдешь из этого подвала!
На несчастную посыпались удары. Боль душевная и чувство вины лечились болью телесной,
поэтому девушка не закрывалась руками и глотала слёзы. Побои прекратились так же
внезапно, как и начались.
- Нет! - закричала Лабель, увидев, как Квейрил сжимает руку в кулак.
На неё будто нахлынула горячая волна безумия и тошноты, Лабель кричала от боли, а потом
потеряла сознание. Квейрил даже не стала проверять, жива ли сестра. Молодая женщина
вернулась к Джаяну, хотя настроение испортилось вконец. Что поделать, она всё равно
любила сестру.

Спойлер:

Элоина кормила Алиру грудью, безразлично глядя в сторону. Не готовая потерять Роу,
она жила в ожидании и терзала себя надеждами. Допен уехал далеко, надолго и по делам. Он
вроде бы смирился с нелюбовью жены, но сам уделять ей внимание не перестал. Вот только
мужнина любовь замораживала её душу. Известие слуги о прибытии гостей вывело её из
бездумья. На пороге стояли Вефиа и Антривия. Искра веселья в глазах леди оказалась
заразительна, потому что Элоина не смогла сдержать улыбку.
- О, здравствуйте!Мы очень рады застать вас дома и принести свои поздравления. Вот
подарки для малышки, - и передали матери тяжёлый сундучок.
- Какая прелесть, - без особой радости заметила она. - А теперь заходите.
- Думаю, вы уже догадались, что надвигается День, - торжественно произнесла Антривия. -
Посему мы обязаны предстать перед Их Величествами во всей красе!
- Леди Кейри, только не говорите, будто всерьёз намерены дружить с королевой Дераифой!
Никто не поверит и не поймёт.
- А мне и не нужно, чтобы кто-то понял. Разве не так дела делаются у умных дворян?
- Разумеется, - госпожа Келль решила лишний раз не напоминать о своём незнатном происхождении, ведь её всегда принимали за свою. - Так чего хочет маркиз Фрамменс?
Она по-прежнему улыбалась, но теперь как-то странно, словно ожидала язвительную фразу,
ответом на которую станет снисходительность. Элоина не без удовольствия, но со скрытым удивлением отметила, что в чуть прищуренных глазах Антривии нет ни гнева, ни оскорблённой гордости, только самодовольство насыщенной удовольствиями женщины. Леди Кейри спокойно ответила:
- Веффиа продаёт корабли, но хочет построить мост. И вы, дорогая, можете мне в этом
помочь. Я предлагаю внести... небольшое пожертвование в наше дело.
- Сколько?
- Полторы сотни медяков.
Это было именно то, чего ожидала Элоина. Появление поклонника у вздорной увядающей
леди удивило всех. Ни у кого не возникло сомнений: Антривия попала под влияние
мошенника. Опасность для кошельков спугнула её привычное окружение. Госпожу Келль
нисколько не удивляло, что леди Кейри в последнее время набивается ей в подруги. Она не
стала главой Гильдии алхимиков после смерти её отца, потому что Валантгоры, её род и
побочная ветвь клана Кентебри, по своей вине лишились влияния остальных и проявили себя
не приносящими выгоды. Свадьба с Допеном остановила безумное разорение. До нынешнего состояния она многое пережила, оставаясь пленницей обстоятельств. Впрочем,
Элоина порой думала, что ей не удалось бы избежать участия в семейных интригах и
замужества против воли. Только это был бы не Допен Келль, а кто-то другой. Чужой.
Незнакомый. А раз так, значит, нет смысла злиться на мужа. Она пристально посмотрела
на леди Кейри:
- Антривия, я не могу дать вам денег. Допен сейчас в отъезде и страшно разозлится, если это сделаю. Он мои дела не ведёт, даже если я в отлучке.
- Ясно, - с нескрываемой досадой процедил Вефиа. - Тогда простите за беспокойство, мы
придём попозже.
- Подождите! - вырвалось у Элоины. - Я хочу знать, что говорить мужу! Зачем вам так нужен
День знати?!
Выпалила всё это и сама удивилась ярости своего голоса. Антривия нахмурилась, Вефиа помрачнел, а госпожа Келль съёжилась от неловкости. Голос маркиза Фрамменса звучал
очень холодно:
- Разумеется, затем, что это прекрасная возможность почаще приезжать в столицу, а потом
получить членство Торговой гильдии и имперское гражданство.
- Другой конец земли... - мечтательно протянула Элоина и криво улыбнулась.
Вефиа ничего не ответил, просто взял леди Кейри за руку и вывел. Госпожа Келль долго
смотрела в окно. В доме застыла непривычная тишина — дети сладко спали, слуги наводили
порядок. Элоина понимала, что Рель спал с Дюлан по зову похоти, но тем самым он помог
родственнице вернуть мир в семью. Что ж, она отплатила Допену той же монетой, что и он ей. Брак оказался осквернён. Это она, приличная женщина, переломала чужую судьбу непонятно зачем! Она тихо заплакала от угрызений совести.
Тоба стоял на морозе и не мог остановить слёзы. Прямо перед ним стояла зовущая темнотой пропасть, но монах не решался одним прыжком покончить со всеми своими бедами. У него будто вырвали сердце и оставили кровоточащую рану. К жизни старика вернул суровый голос:
- Брат Тоберин, вы должны немедленно пойти с нами.
Тоба смахнул слёзы и повернулся. Сзади стояли два могучих широкоплечих паладина. Хоть
они и были закованы в доспехи, старичок доверчиво подошёл к ним:
- Что случилось?
- Пока ничего. Но очень скоро может случиться, если мы не зададим вам несколько вопросов. Давайте вернёмся в монастырь.
По коже старика побежали мурашки, но ему пришлось согласиться. Рядом с этими грозными
воинами Тоба казался именно тем, кем его обозвала Квейрил — лысым грибом, разумным, но беспомощным. У паладинов и обычных стражей была общей привычка ни о чём не
предупреждать заранее. Заставая таким образом растерянную жертву врасплох, они получали
власть над ней и без пыток.
В углу комнаты стоял связанный Лармарен. От его мрачного взгляда затравленного
животного старичку стало не по себе. А когда Тоба узнал в сидевшем за столом
Верховного паладина, то и вовсе чуть чувств не лишился от страха. Из-под густых седых
бровей на него смотрели строгие карие глаза. Прокашлявшись, он произнёс:
- Да, это я, лично приехал навестить вас. Думали, я не узнаю, что вы прятали у себя еретика?
Трясясь и бледнея, Тоба медленно сел. «Хорошо, что они ничего не знают про Лабель», -
мелькнуло в голове. Шерген продолжал:
- Я знаю, в какую норку пролезает мышь, если это происходит в церкви, соборе или монастыре Эримгема, а вы думали, будто я упущу столь важное обстоятельство? Не отпирайтесь, я всё знаю о вас. Вы позор нашей веры. Покайтесь!
- Э-э-э-то ошибка, г-господин Пэльд не-не-н-не может б-быть еретиком! - Тоба заикался от ужаса.
- Что?! Вы слышали, он лжёт, глядя Верховному паладину в глаза! - рассердился гном. -
Запереть обоих в разные камеры без воды и пищи!
С тупыми равнодушием Ларми смотрел на ведущего его паладина. Магический дар стал
мучить кошмарами, от которых леденела кровь. Город за стеной притих в торжественности,
пронзающей тоску белого неба. По расчищенным от снега дорогам стучали копыта и ноги,
поскрипывали колёса. А вдали грозной тенью возвышалась Академия волшебства.
Холодный воздух легко проник внутрь и взорвался острой болью в плечах и сердце.
Пытаясь победить её, Ларми прилёг и провалился в темноту.
* * *
Квейрил бродила по комнате, даже не пытаясь заснуть. Рядом в кроватке посапывал
Джаян, но мать будто не замечала сына. Положение баронессы избавляло от многих обязанностей, но усложняло жизнь. Своей искренностью Лабель легко завоёвывала благосклонность дворян, тем самым облегчая сестре задачу. А вдруг она расскажет кому-нибудь о побоях? Решив запугать её, молодая женщина немного повеселела. Оставалась ещё одна проблема, с которой Квейрил не знала, как поступить. Пройдя через руки Муантона в подвале, юная колдунья получила странную запись: слабое чувство самоконтроля. Теперь она начала понимать, что это значит, а главное — насколько серьёзно. На глазах выступили
слёзы. Квейрил села в кресло и тихо заплакала. Не стоило всего этого начинать. При всей
своей силе дар не беспокоил её, плавно протекал по жилам вместе с кровью. Так что сама
виновата. В голове зазвучал монотонный голос Тельмера:
- Ваша магия подобна могучему зверю на привязи. Она требует высочайшей точности и
сдержанности. Поддающийся ярости маг может сжечь самого себя. Вы должны победить его,
пусть вы властвуете над ним, а не он над вами.
Квейрил пошла в домашнюю лабораторию и сварила себе снотворного. Эту лабораторию
ей оборудовал Нериен в качестве свадебного подарка. При мысли о муже баронесса мечтательно улыбнулась. Он у неё самый лучший. Покрывая любимую поцелуями, Нериен
говорил: « Просто люби меня и взамен я тебе весь мир подарю.» У него это получилось,
хоть этот мир был мал, но состоял из любовного тепла.
Очень скоро должно было состояться состязание учеников . А вопрос с фералитовым
зеркалом разрешился очень легко: барон заплатила за поломанное, после чего Совет учителей принял решение вплотную заняться изучением фералита, с участием Квейрил. Не впервые
она забрасывала удочку в тёмные воды океана удачи. Богатство уже было в её руках,
теперь баронесса жаждала славы.
И вот этот день пришёл. Две фигуры в одинаковых полосатых мантиях застыли, как статуи.
- Свет!
Яркая вспышка свилась в дрожащий столб и погасла, когда они опустили руки.
- Невидимость!
Шагнув вперёд, Квейрил одновременно подняла руки, закрыла глаза и повернула голову влево в полупрофиль. Её тело изчезло, оставив несколько светящихся голубых искр. Через
пару секунд они тоже растворились в воздухе. Все притихли и прислушались. Шаги. Со стола взлетел лист бумаги и полетел по залу. Все настолько напряжённо следили за этим, что за тем, как Карлен тоже сотворил невидимость, никто не следил. Тельмер произнёс несколько слов на магическом языке и оба ученика возникли из воздуха.
- Отличные результаты у обоих. А теперь самый волнующий момент... Битва кандидатов!
Впервые после того происшествия в монастыре враги смотрели в глаза друг другу. Именно
враги, а не соперники, потому что выигрыш потерял былое значение, главное — раздавить врага. Первым начал Карлен. Взмахи его рук осыпали Квейрил огненными шарами, но она
скрестила руки на груди и вызвала ледяной щит. Эльф сцепил руки и опустил голову. Сражение стало незримым, щит начал менять свой цвет — из голубого в огненный. А потом треснул и со звоном разлетелся толстыми ледяными осколками. И начался разговор на языке ненависти.
Тяжело дыша, Квейрил упала на четвереньки. Ужасно хотелось оскорбить его, но ни на
языке, ни в голове не осталось ни единого слова. В плечах сильнейшая усталость, в пальцах
огонь. Чёрные глаза с бессилием наблюдали за приближением Карлена. Неужели убьёт?
Дрожащая рука поднялась и сбила эльфа с ног ударом молнии.
Ну всё! Довольно! - маг поднял обоих. - Победил Карлен.
Квейрил так устала, что не могла даже злиться. Она пошла домой восстанавливаться.
Аловен занимался делами своих земель со дня совершеннолетия, однако не
освободил отца от забот полностью. Нериен не возражал. Сразу после возвращения отец
нашёл в кабинете сына полно неразобранных бумаг. Недовольство нахлынуло вместе со злостью. «Бездельник! Ничего не делает, пока не напомнишь!» И сам сел за работу. В
отличие от помощницы Илоизы, Квейрил не интересовалась делами мужа, больше занятая
собой, любимой. Неренн снисходительно относился к этому , понимая, что нельзя взваливать на любимую больше, чем она готова делать для семьи. Впрочем, сейчас барон не думал о
Квейрил, потому что был больше занят иным вопросом.
Юный король Неренн оказался в трудном положении. Он ломал установленные его отцом
порядки, но не мог преодолеть привитые за много лет убеждения. Не так давно
северо — восточную границу атаковали приходящие из пустыни гигантские скорпионы.
Знать громко возмущалась, потому что их сыновей тоже бросали под полные яда жала
чудовищных размеров. Но король оставался глух к ним. Остраивающий Лесную империю
Манделас ничем не мог помочь, а остальные союзники дали деньгами. И каждый то и дело
вздрагивал: а вдруг меня или моих детей завтра оторвут от родного дома и пошлют навстречу
верной смерти?
Небольших успехов Неренн добился ценой огромного количества жизней. Для победы
нужна была армия в десять раз больше, которой в Эримгеме достать было негде. Саведин
решал все проблемы чужими руками, пытаясь срывать выгоду. А Неренну приходилось
отстаивать уважение к себе. В его руках находились старинные, исторически сложившиеся
союзы с теми, кто не нашёл повода разорвать их. Владения Шихридов находились далеко т границы, но всё же у барона страх точил измученное испытаниями сердце. Мысли об Аловене не давали покоя: старик то нервно сжимал перо, но брал бумагу, пробегал глазами и с досадой откладывал в сторону. Нериен понимал, что мир держится на героях, но ему была
невыносима мысль, что в основу этого мира лягут кости его сына. Ведь он же всего лишь
избалованный мальчик. Ну что ему делать на войне? Барон решил серьёзно поговорить с
сыном, не впутывая Квейрил. Молодые жёны богатых стариков редко имеют власть в своей семье.
В последнее время Аловен стал ужасно легкомысленным, его ничто не волновало, кроме себя. Уже за полночь он вернулся с блаженной улыбкой выпившего мужчины. Увидев
сына в таком состоянии, старик ощутил, что сочувствие к нему испаряется.
- Добрый вечер, отец! - весело выкрикнул барон и хотел пройти мимо, но получил толчок в
плечо.
- Стой, я с тобой ещё не поговорил! - Нериен покраснел от ярости. - Скажи мне, сколько ещё
ты будешь пить?!
- А что? В твоей постели лежит убийца моей мамы, а я не имею права даже поразвлечься!
- Не смей так говорить о моей жене! Иначе я...
Крик оборвался жалобным стоном. Схватившись за заболевшее сердце, он зажмурился. Аловен прошёл мимо него в свою спальню, даже не подумав оказать помощь.

Спойлер:

Мелодлин шла ко дворцу. Принцесса повзрослела, её фигура стала более женственной после родов. Беременность исказила остатки прошлого, запечатывая их горестным молчанием. Верный друг-единорог тоже не решался поговорить. Лод увидела знакомые фигуры и её сердце кислотой обожгло отчаяние. «Бедный, бедный мой отец! Он не знает, что уже стал дедушкой!» - лихорадочно пронеслось в голове. Когда Манделас обнял Лод, она поняла, что не может так жестоко поступить . С ним, с Дераифой, со всей Империей. Она будет жить в роскоши и править, даже если малышке придётся голодать на
чужбине. Счастье преобразило императора. Лод немигающим взглядом смотрела на Их
Величеств, понимая, что с мамой отец не был так счастлив.
Ничего не подозревающая королева привела падчерицу в свои покои, где няня
вручила принцессе белоснежный свёрток. Медленно оседая на кровать, Мелодлин с ужасом
смотрела в крошечные глазки( в кого из родственников он зеленоглазый?) и сдерживала слёзы. Ей захотелось дать брату грудь.
- Мы назвали сына Шелинен, - голос Дераифы звучал как в тумане. - Красиво, правда? Будет
королём Шелиненом Эльфийским!
- Думаю, да, - сухо ответила Мелодлин, передавая ей ребёнка. - Простите, мне нужно отдохнуть.
Вошёл Манделас, в дверях разминувшись с дочерью. Поглаживая по головке сынишку,
император оглянулся на дверь, затем сел рядом с женой, вздохнул и прошептал:
- Ты уже ей сказала?
- Нет, - твёрдо ответила гномиха. - И не собираюсь делать этого без тебя. В конце концов,
меня Лод может просто не послушать.
- Хорошо, - он накрыл ладонью её руку. - Это подождёт до завтра.
Утро оказалось пустым и безрадостным. Лод проснулась с головной болью, выспаться ей не
дали кошмары. А вот собственною дочь она ни разу не взяла на руки.
«Надо бы позавтракать» - взбодрила себя молодая женщина и спустилась, На первом этаже
она увидела... Неренна! Рядом с ним стояли улыбающиеся император и королева, но она не
обратила на них внимания.
- Здравствуйте, Келла! - он поцеловал ей руку. - Как я рад Вас видеть, вы ещё похорошели!
- Спасибо, Вы тоже очень красивы! - выпалила Мелодлин и восторженно замолчала.
Манделас с Дераифой молча переглянулись.
- Ваше Величество, какова причина Вашего визита? Я слышала, в Эримгеме проблемы.
- Все мои проблемы забываются, когда я вижу Вас, мой дорогой друг, - он ещё раз поцеловал
ей руку и протанцевал с ней круг по залу..- Вы удивительно догадливы! Теперь я понимаю, почему Грозная принцесса прославилась как полководец. Полагаю, когда Вы взойдёте на
трон, врагов Империи не ждут годы покоя и мира?
В ответ смех Лод зазвенел колокольчиком. Манделас улыбнулся и незаметно увёл Дераифу.
- Я говорил с Его Величеством, - признался король, - и принял важнейшее решение. Станьте
моей женой.
Светло-фиолетовая ленточка упала на пол. Чёрные кудри упали из причёски и теперь
обвевали фигуру плащом. Тяжело дыша, принцесса смотрела на него , но так и не вынула
руки из горячих пальцев.
- Отец? - переспросила Лод.
Меньше всего они походили на влюблённую пару, скорее на хищника и добычу.
- Да. - Неренн сам разжал руки и подошёл к окну. - Я не стал бы беспокоить Вас такой
просьбой, если бы не Их Величества. Поверьте, при всём уважении сам я не осмелился бы.
- Неужели я такая страшная? - криво ухмыльнулась принцесса. - Ладно, это неважно. Я
подумаю. До новой встречи.
Мелодлин медленно поднялась по лестнице, дошла до покоев Дераифы и, только стоя
перед закрытой дверью, в полной мере осознала своё бессилие. На цыпочках вернувшись к
себе, Лод отпила несколько больших глотков вина и задумалась. Незачем скрывать, она давно
хотела замуж. Но ведь не девушка, может опозориться. Хранитель имперских тайн Гларвинн
ей не помощник. Он больше с ней не разговаривал — видимо, решил, что Лод его предала.
Никто не догадывался о мучившей Мелодлин тоске. Ведь она бесплодна, а Эримгему и Лесной империи нужен наследник! А может, ещё получится? Мелодлин устремила долгий
вопросительный взор на мечтательно улыбающийся портрет своей мамы.
Она легла в постель. Очень хотелось спать, но надо было принимать решение. Внезапно
молодая женщина поймала себя на мысли, что сравнивает свою жизнь с чужими, а это ни к
чему хорошему не приводит. В конце концов она решила стать такой же верной супругой, как
её мачеха. На следующее утро Мелодлин пришла к Неренну и заявила:
- Я согласна стать твоей женой. До смерти моего отца я буду королевой Эримгема и жить с Вами в Фалленме, а после восхождения на трон Империи мы вернёмся сюда. И ещё — никаких любовниц. Ясно?
Они вместе пошли получать родительское благословение. Увидев их вместе, Манделас
понял, что Неренн, в отличие от Лармарена, сдержит слово. Разумеется, дочь сообщила отцу
о своём отъезде. Он согласился с тем, что так удобнее для всех.
* * *
Лод знала, что леди Кейри лжёт, но предпочла гордо удалиться. Приближалась сложная пора. Друзья и враги из ещё не законченной жизни уже не смогут противостоять тому, что их не
устраивает. Накануне свадьбы Мелодлин пришла к Дераифе. За окном постепенно гасли огни, только Ладрия светилась. По спиралевидной дороге не спеша поднималась лошадь,
везущая телегу.
- Очень скоро мы расстанемся на неопределённый срок, - голос Лод нарушил тишину,
плавящуюся в воске свечи. - Я хочу, чтобы Вы запомнили: я не злюсь на Вас за идею о замужестве. Наступит момент, когда я сяду на трон Империи, а Вы вернётесь в Феравию. Но... наши отношения не изменятся. Мне нужен мудрый советчик.
- Для этого у тебя есть Гларвинн, - гномиха печально улыбнулась. - Привыкай не опираться в этой жизни ни на кого. А теперь иди спать.
Утром Дераифа предстала перед гостями в кроваво-красном платье. Рядом с женой шёл Манделас в ярко-красном костюме. Свадебное платье расшили золотым узором, голову
украсили диадемой. Прищур скрыл тоску чёрных глаз. Для обеих своих жён император
стремился быть идеальным супругом, его привлекали постоянные отношения. Мелодлин не
лелеяла надежду получить такого мужа из Неренна, именно поэтому её грызла тоска. А
собственная память избрала изощрённую пытку, воскресив день разрыва с Ларми. «Они
сделали это ради развлечения, - думала молодая женщина, рассматривая пробегающие мимо улицы. - Теперь моя очередь надругаться над чужой мечтой!» Для венчания был избран
другой собор, но всё равно воспоминания ледяным клинком резали сердце. Лод мучили
страх и чувство неловкости. Она злилась на себя за сомнения, ведь в недавнем прошлом
совершила поступок, немыслимый для большинства эльфиек. К тому же принцесса верила, что этот брак продержится долго.
И вот весьма волнующий момент: Неренн впервые поцеловал Мелодлин. Он
медленно упивался сладостью тонких губ. Когда поцелуй прекратился, у Лод слегка
закружилась голова. Мрачность нахлынула с новой силой, теперь уже королева нащупала руку своего теперь уже мужа и бросила взор на отца. Но Манделас этого не заметил, беседуя с каким-то лордом. Противоречивые чувства стали опутывать душу, ревность стала чистым
холодным ядом. Потому что осиротевшей девочки больше нет. К счастью , продолжение
праздника оказалось спокойным, иначе бы «счастливая» невеста сорвалась.
Мелодлин присела на кровать, расправляя платье и посмотрела на вошедшего Неренна. Глядя, как муж приближается с довольной улыбкой раздевается на ходу, Лод
подумала о том, что это почти не знает его. Она пошла навстречу и обвила шею руками,
ожидая поцелуя в губы. Но голову Неренна опустилась , пьянящее тепло приятно защекотало под ухом. Вначале Мелодлин сдержанно терпела его ласки, но горячность молодости сделала
своё дело. Слабый стон сорвался, рука смело скользнула в декольте...Забыв, что хотела
изобрать невинную скромницу, молодая женщина закрыла глаза и легла в постель, дабы
уплыть в море наслаждения. Утром она с трудом открыла глаза. Лёжа на животе среди
мягчайших подушек, Лод долго смотрела на чёрные кудри. В голове не осталось ни одной
мысли. Рука тянулась к Неренну, чтобы разбудить, но вдруг сознание прожгла ужасная
догадка. Не одеваясь и мысленно проклиная людские порядки, причинявшие ей немало
неприятностей. Мелодлин достала из прикроватного столика заранее спрятанную бутылочку
крови и с предельной аккуратностью сделала пятно. Засунуть пустой флакон обратно не
успела. Неренн зашевелился во сне. Она затаила дыхание и легла. Под пяткой неприятно
сохла кровавая лужица, но Мелодлин не обращала на это внимания. Он проснулся и улыбнулся:
- Доброе утро, моя дражайшая королева! Повторим?
- Иди ко мне, - без особого желания молодая женщина придвинулась ближе.
Вскоре они лежали рядом и смотрели в потолок. Лица выражали равнодушие.
- Ты будешь устраивать коронацию?
- Нет. А зачем? У нас много дел, достаточно того, что я жена короля.

Спойлер:

Кладбище на окраине города освещалось настолько ярко, что была видна каждая буква на
плите. Недавнее потепление уничтожило почти весь снег, а его остатки зловеще поблёскивали серебром. Квейрил подошла к покосившемуся забору и мрачно позвала:
- Эй, гном, выходи! Я знаю, что ты здесь.
- Тебе чего надо? - с другой стороны показался сонный Гурикон. - Я думал, наши дела давно
закончены.
- Ошибаешься, Гури, нас с тобой связывает очень многое, - молодая женщиа присела на
корточки. - И в первую очередь наш с тобой договор. Ты обязан мне жизнью, помнишь? Я -
твоя последняя надежда возродить Бюфалей, я, а не твоя драгоценная Мелодлин!
- Понял.
- Повтори!
- Лучше переходи к делу, - потребовал гном, - а то мы так никогда не начнём.
- Ладно, - скривилась Квейрил. - Это началось из-за нехватки еды, Нериен влез в долги и
вынужден постоянно разъезжать, решая проблемы. К тому же указ короля изменил всю нашу
жизнь. Тебе придётся поработать на меня. Смелее, я щедро плачу. Смотрителем на кладбище
ты всё равно зарабатываешь жалкие гроши!
- Не в деньгах дело, - фыркнул Гурикон, -а в том, что работа, которую ты предлагаешь,
подозрительна и опасна. Это ты так просишь возвращения долгов? У тебя извращённое
понимание дружбы!
- Я прошу не дружбы или долга, мне нужна гномья помощь. Феравия... Туда редко пускают
чужаков, значит, придётся ехать тебе. Не будь дураком, Гури, ты откроешь свою лавку!
Лоб гнома вопросительно наморщился, он смотрел на Квейрил и не скрывал раздражения:
- Девочка, ты вообще законы своей страны знаешь? Ведь ясно сказано, что опорочивший
свою репутацию законопослушного гражданина лишён права иметь своё дело! Я никто,
понимаешь ты это? Вы обе с Мелодлин одинаковы, наглые лгуньи!
- Тихо!!! - рявкнула она. - Получишь золото и поедешь куда захочешь! А я поищу твои
бумаги, раз тебе это так надо!
Гурикон уже знал то, что завертевшаяся в академических интригах и исследованиях
фералита вместе с учёными магами Квейрил упустила важное известие: её бывшая соперница теперь королева её страны. Баронесса Шихрид не страдала патриотизмом и
вряд ли почувствовала бы себя оскорблённой, но это для неё угроза. За почти два года от их
знакомства она закалилась в трудностях, но в глубине её души до сих пор жило капризное и
жестокое создание, ставящее свои желания выше всего. Возвышаясь над Гуриконом грозной
тенью, Квейрил в конце концов убедила его.
Возвращалась она верхом. Хоть угроза со стороны Стальных когтей и Полосатых масок давно миновала, всё же не следовало ходить пешком по ночным улицам. Квейрил сильно
замёрзла и решила сократить путь через переулки. Не желая мучить коня или свалиться с
него, она ехала не слишком быстро. Но вскоре в переулке ей навстречу помчался светящийся
в темноте единорог. Когда он скрылся за углом, взгляд молодой женщины упал на то, что он
обронил. Кусочек рога! Квейрил быстренько припрятала интересную находку, чтобы потом
показать в Академии.
После позорного проигрыша за её спиной над ней стали смеяться, но великое
открытие легко поднимет её на такую вершину, до которой Карлен не сможет дотянуться.
Ведь в группе исследователей, вопреки ожиданиям, не будет ненавистного Тельмера.
- Вещица любопытная, - Муантон держал кусочек двумя пальцами. - Немного похожа на
кость, но у простых костей не бывает разноцветного оттенка, да и вообще — не пойму, как
она могла отвалиться?
- Но хоть какую-то пользу из него можно извлечь?! - не выдержала Квейрил.
- О да, разумеется! - заверил волшебник. - Я ощущаю огромную магическую силу, но что
её вызвало — не понимаю. Никаких примесей вроде металлов или кристаллов не вижу. -
Муантон осторожно отложил поблёскивающий кусочек и пристально посмотрел на свою
ученицу. - А насчёт твоего видения уверен, что это не сон: скоро к нам прибудут имперцы.
- Эльфы, что ли? - удивилась она. - Зачем?
- Неужели ты не слышала о новой королеве? - усмехнулся Муантон. - Его Величество
женился. На будущей императрице!
- Что?! - от неожиданности пузырёк с ярко-малиновой жидкостью выпал из рук Квейрил и
разбился.
Вслед за изумлением прорвалась ярость. Да что за несправедливость, в конце концов?! Она
приложила немало усилий, дабы стать всего лишь баронессой и при этом нажила немало
врагов. А Мелодлин, изначально находясь на верху общества, познала трудности военной
жизни по собственной воле. Многие не могли этого понять и в первую очередь Квейрил
Фелузан, любительница удовольствия.
Муантон бросился собирать осколки, а юная колдунья стояла с закрытыми глазами,
кончиками пальцев держась за виски. Голова разболелась неожиданно и невыносимо, к
горлу коварной змеёй подступила желчь, ещё минута — и бездна поглотит её. Сделав болезненный глоток, Квейрил открыла глаза. Страшная неизвестность понемногу отпускала,
но... Самым удивительным во всём этом было нежелание Квейрил отрываться от того
зрелища. Взгляд упал на фералитовое зеркало, купленное Неренном на свои деньги
специально для науки. Исходящий от него сильный холод ясно говорил, что оно здесь ни
при чём.
Молниеносно подхватив со стола кусочек рога, колдунья решительно подошла к
зеркалу и двумя быстрыми движениями нацарапала на белой поверхности крест. Муантон
бросился к ней:
- Что ты делаешь?!
Яростно сверкая чёрными глазами, она сунула учителю в руки драгоценную вещицу,
оттолкнула его и стала колдовать. Но странное дело: на этот раз вся сущность Квейрил
всячески сопротивлялась устремлению в нужное русло. Неужели это, проклятое чувство
самоконтроля? Но останавливаться юная колдунья не собиралась. Вытянувшись на
цыпочках, она закружилась с закрытыми глазами, уже не шептала, а пела. Кусочки золота
рядом с фералитовым зеркалом заискрились радугой, крест потемнел. Потрясённый
Муантон решился взглянуть. Вся судьба этой женщины мелькала перед глазами. Зеркало
уже углубилось в будущее, неизвестно, что ещё оно открыло бы, если бы учитель не поднял
голову и не увидел лежащую без сознания ученицу. Склонившись над Квейрил, Муантон
отхлестал её по щкам. Столь быстрая перемена его поразила: вместо уверенной в себе
красавицы лежало растрёпанное существо с болезненно-покрасневшими глазами. По её
взгляду Муантон понял, что она его узнала. Облизнув пересохшие губы, Квейрил измученно спросила:
- Вы что-нибудь видели, учитель?
- Нет, ничего, - солгал волшебник. - Идти можешь?
- Конечно, - она с трудом поднялась. - Раз так вышло, то я пойду. Всего хорошего, учитель.
Хромая, Квейрил вышла, а Муантон ещё долго сидел на полу и злорадно улыбался. Рядом с
этой самовлюблённой женщиной он оседлал удачу.
* * *
Лармарен подошёл к зарешёченному окошечку. О побеге не могло быть и речи -
тюрьма находилась рядом с лесом, в котором даже днём следовало соблюдать предельную
осторожность. Не хотелось ничего. Накатила невыносимая тоска, его не интересовали ни
прошлое, ни будущее.
- К тебе пришли.
Он даже не пошевелился. А зачем? Но тут раздалось знакомое покашливание. Не веря своим
ушам, Ларми глянул и тут же вскочил. Да, это была Мелодлин. Такой его бывшая невеста при дворе Ладраэля не выглядела. С прежде неукрашенных ушей свисали серьги в виде винограда, тяжёлая подвеска выглядела как выложенная драгоценными камнями картина,
алое платье горело огнём. Глаза молча обвиняли, но вслух Мелодлин произнесла нечто
совсе иное:
- Элоина с Алерита позаботились о том, чтобы я узнала, что ты здесь.
- Понимаю, - уныло протянул эльф. - Даже не знаю, благодарить ли их за эту встречу.
- Не благодари, - Лод мрачно смотрела на него исподлобья. - Потому что для меня эта встреча так же мучительна, как и для тебя.
В ответ Лармарен горько зарыдал. В душе Мелодлин вспыхнула ненависть. Да за что эта дрянь с ними так жестоко?! По щеке сбежала слеза, но королева стиснула зубы и смотрела на
раскаяние бывшего возлюбленного. Сердце дрожало и плавилось.
- Что же теперь будет, Лод? - прорыдал он.
- Я не знаю, Ларми, - тихо ответила она.
Он видел, что она его до сих пор любит и не мог успокоиться. Мелодлин было больно и противно видеть эти унижения, но оставлять в подобном состоянии кого бы то ни было
являлось слишком большой жестокостью.
- Как видишь, я теперь замужем, - она показала руку с кольцом, - и он твой король.
Лармарен посмотрел на эту отныне чужую ему руку. Слёзы блестели в уголках глаз, но взгляд стал злым.
- Прикажите меня казнить, Ваше Величество, - охрипшим голосом вдруг попросил несчастный. - Мне уже всё равно, где находиться.
Сочувствие взяло верх и королева заявила:
- Она бы ни за что тебя не отпустила, замучила бы до безумия. Я не такая, вернее, не хочу быть такой. Вот тебе мой приказ: бери этот золотой и отнеси в Гильдию наёмников в качестве первого членского взноса. Отпустите его!
Как и следовало ожидать, вместе с Ларми выпустили и брата Тобу. Не глядя друг на друга, они вышли. До боли в глазах юноша смотрел вслед уезжающей карете. Ступить на путь
разлуки — это выбор Мелодлин, от которого страдала она сама. А он чего должен мучиться?
От этой мысли Лармарен немного приободрился и пошёл по указанному пути. С первого
взгляда он понял, что эта Гильдия — не сборище надутых индюков, а простые дружелюбные
ребята, любящие развлечения не меньше тренировок.
* * *
Дюлан сидела и смотрела на Орозену. Пальцы покраснели от холода, но она упрямо
куталась в плащ. Рядом устало опустился Элироуз. Не глядя на него , эльфийка выдохнула:
- Я гляжу, ты не торопишься. Что, любимая уже не интересна?
- Не язви, - скривился Роу. - Твоё счастье, что ты не в Зекрехе. За малейшую дерзость
тамошняя женщина может лишиться головы. Да, я люблю Элоину, но... усомнился в её взаимности.
- Тебе всё-таки лучше, чем мне. Допену ни до меня, ни до нашего ребёнка точно дела нет.
Почём нам знать, может, в своих торговых поездках он изменяте супруге налево и направо?
- Отлично! Есть идея! - обрадовался Элироуз. - Нам нужно раздобыть печать Торговой
гильдии. Ты воспользуйся своими связями, а я — своими.
На том и порешили. Вернувшись, Роу первым делом узнал от общих знакомых о жизни
супругов Келль и о самой Дюлан. Как ни пытались любовники скрыть свои отношения,
слухи всё же попозли, правда, не совсем те, которые следовало бы ожидать. Дюлан подозревали в любви к лорду, которому она намеревалась отдать дитя. А вот своей истинной
цели Дюлан добилась — никто не догадался бы, кто настоящий отец.

Спойлер:

Дераифа выглянула из окна и увидела остроконечные верхушки, блестящие снежным
серебром и бриллиантовым льдом. Забавно, она совсем не тосковала по родному дому.
Возможно, потому, что её сердце теперь находилось в Ладраэле. Гномы охотно торговали с
другими странами, но лишь на границе. К сожалению, они не питали большой любви к
своей королеве.
Своей любовью и предложением брака Манделас поставил Дераифу перед трудным
выбором. Она родила наследника, но опасность потерять страну присутствовала постоянно.
Ради своего счастья она рвала душу тревогой, постепенно уступая власть Совету дворян.
Чёрная ревность разломала строго упорядоченную жизнь. И, что самое ужасное — женщина в ней победила королеву. Злость на мужа из-за того, что в браке ему удобнее, чем ей, сомнения в его верности и собственной любви заставили забыть о его заботе. Сам император был слишком горд, чтобы напоминать о том, как правил Феравией во время её беременности. Так или иначе, Дераифа решила пока остаться здесь. Выслушав все доклады, королева помрачнела. Разумеется, она была не первой, кто согласился на подобный брак, просто сомневалась, что цель стоила усилий. Свой долг перед королевством она исполнила — родила законного наследника. Правильная до мозга костей Дераифа не помышляла о
разводе, но и счастливой себя не ощущала.
* * *
Лармарен стоял на заснеженной поляне, нащупывая под плащом меч. Он знал,что
паладины по-прежнему наблюдают за ним и волновался. Романтичный сын Фриссеи Пэльд
остался в тюрьме, откуда вышел герой её песен. Мимо пробегал олень, преследуемый волком. Заметив новую цель, хищник остановился и оскалился. Ларми искоса глянул в глаза
зверя и почувствовал себя учёным. « Покажи, что ты сильнее, - мысленно сказал себе Лармарен. - Покори волка.» Не отрывая спокойного взгляда от настороженного существа,
юноша присел на корточик и протянул руку. Уже в следующее мгновение из укуса текла кровь, а Ларми отбивался от разъярённого волка. Наконец резким движением сбросил с себя
животное и встал. Он вновь вытянул руку с растопыренными пальцами, повинуясь своим
догадкам. Волк прикидывал, с какой стороны лучше напасть. И вдруг сел.
-Уходи, - приказал Лармарен.
Зверь послушался, а Ларми остался. Он вдыхал морозный воздух и размышлял о случившемся. Понять причины поведения Квейрил. Не любила и не ждала предложения о
замужестве. Так зачем враждовать... с другим волшебником? Что-то подсказывало, что они
маги разной крови. А ещё — ему нет дороги в настоящие, полноценно обученные Академией маги. Наверняка это письмо написала Шергену баронесса. Она не оставит его в покое. Нужно
как-то это прекратить, спокойная жизнь дороже обид. Лабель. Её имя вспыло как ответ,
как надежда. Недоверчивая младшая сестрёнка может отказать, но разве есть выбор?
Несколько дней ушло на попытки вызвать девушку на встречу втайне от Квейрил. Лабель
пришла похудевшая и бледная.
- Я не спала всю ночь, - пояснила она свой ужасный внешний вид . - Простите, всё это не должно вас волновать.
- Неужели я такой безжалостный? - ласково улыбнулся Ларми.
Ответом ему было виноватое молчание и смущённый румянец. Девушка вздохнула:
- Не знаю, чем я могу вам помочь, но, похоже, мы только зря тратим время.
- Нет, подождите! Только не смейтесь, прошу вас! - юноша бросился к ней и накрыл её руку
своей.
Тепло её руки и голубые, широко раскрытые глаза, в которых смешались чувства, блестящие
невинностью.. Она отвернулась, сжала пухлые губы, но показная строгость не избавила от
наваждения.
- Я не желаю вам зла, поймите, что я глупец, который всю жизнь думал только о себе. Мне не
повезло с двумя моими женщинами, но я надеюсь получить покой от третьей. - Лармарен
просительно заглянул Лабели в глаза. - Я потерял Мелодлин по милости Квейрил, но злиться
и ненавидеть свою первую женщину не могу. Поговори с сестрой, пожалуйста. Пусть она
знает, что я не угроза.
Снег посыпался с неба, кружась на ветру. Ларми стряхнул снежинки с волос, Лабель в ответ
смахнула с его лба лезущую в глаза прядь и задержала руку на его щеке. Обида на Квейрил
вонзилась в душу острым колом и пройдёт ещё немало времени, прежде чем рана заживёт.
В глазах Лармарена она увидела собственную боль. Печальная задумчивость на девичьем
лице запечатала и уничтожила все остальные чувства. Ему всегда нравилась Лабель, но
Квейрил её просто затмевала. И вот теперь лечащийся от зависимости к Мелодлин юноша
просил у этого нежного ангела пощады, потому что его жизнь зашла в тупик, из которого
не дают вырваться. Большой палец поглаживал его челюсть, словно передавая печаль. Её
тихий голос нарушил тишину:
- Я поругалась с Квейрил. Наши отношения разладились и вряд ли я когда-нибудь её прощу.
Голос прозвучал слишком неуверенно, но ответом на это был понимающий кивок.
* * *
Королева подошла к мужу:
- Дорогой, у нас всё готово?
- Да, - лениво ответи Неренн и посмотрел на Лод. - Как я рад иметь такую жену, как ты!
- Что же тебе больше всего нравится во мне? - улыбнулась Мелодлин.
- Красота. Ум. Решительность. Главное — сила, - с плотоядным блеском в глазах Неренн
перечислял достоинства своей супруги. - Ах, вот это тело! Хотел бы я взглянуть на того
дурака, который изменял тебе!
- Даже не думай об этом, - процедила Лод.
- А почему нет? Ты богиня холодной страсти и второй такой нет, - король грубо притянул
жену к себе и начал целовать, одновременно запуская любопытную руку в декольте.
Несколько секунд Мелодлин равнодушно терпела эту похотливую ласку, затем скривилась и толкнула мужа.
- Прекрати! - взревела она, удивляясь своему безобразному поведению, но остановиться не
могла. - Я твоя жена, а не вещь! Больше так не делай, ни на людях, ни наедине!
Казалось, Неренн вот-вот испугается и попросит у супруги прощения, или наоборот — вспылит и наговорит гадостей. Но король изумлённо улыбнулся:
- Милая, ну и как ты предлагаешь хранить тебе верность, если так себя ведёшь?
Что тут началось! Обливаясь слезами, оскорблённая королева выкрикивала что-то про этих
похотливых существ, которых она ненавидит за их удушающий эгоизм. Неренн смотрел на
слёзы Мелодлин с нескрываемым изумлением, а потом заявил:
- По-моему, ты переволновалась. Всё хорошо.
- Это ты так успокоился? - враждебно спросила Лод.
- Тобой? - очень спокойно переспросил король. - Хм! Пожалуй, что так. Тебе нет смысла
ненавидеть меня. Я обещаю вести себя уважительно, если ты будешь вкладывать в наш брак
столько же, сколько я.
- Речь не идёт о близости, - осторожно предупредила королева.
- Да я и не говорю сейчас о ней. Я выбрал в жёны именно тебя, потому что нуждаюсь в
помощнице. Считай, я тебя проверял. Ты же не хочешь безвылазно сидеть в библиотеке?
- Править интереснее.
- Вот и отлично. А я знаю, кто тебя разволновал. Это твоя спутница, которую ты гордо
нарекла подругой.
Мелодлин хотела ответить, что ему нет смысла подозревать Антривию в чём бы то ни было,
но отвела взгляд. Ведь не станешь рассказывать мужу о женской мести. Не нужно давать ему
повод для ревности!
- У нас незаконченные дела в Империи, - спокойно ответила королева, глядя в сторону.
- Ясно, - неодобрительно ответил Неренн, давая понять, что недоволен столь туманным
ответом.

Спойлер:

Даже ненависть исчезла, вместо неё появилась удовлетворённость.
После рождения дочки Мелодлин изменилась, но в поведении ей по-прежнему
недоставало женственности. Вот и сейчас королева шла быстрым шагом, будто не замечая
торопливо семенящую сзади леди.
Ноги Квейрил от волнения приросли к полу, но она взяла себя в руки и улыбнулась.
Жалеть и просить прощения бесполезно, тем более что злорадство кислотой уничтожало
страх. Лармарен познал вкус другой женщины и это не смоют ни слёзы, ни кровь. Барон
с огромным трудом скрыл своё удивление, но его отвлекло прикосновение горячей руки
жены и весёлый голос:
- Добрый вечер, Ваше Величество! Для нас большая честь увидеть наконец нашу королеву.
- Взаимно, - ответная улыбка Мелодлин ядовитой и жестокой. - Я просто пришла познакомить вас со своей давней знакомой. Имперская леди Антривия Кейри, владелица
Иламида. А это барон Нериен Шихрид. Они будут сидеть рядом с вами.
- Большое спасибо, Ваше Величество, - сквозь зубы процедила баронесса, а Антривия
покраснела от столь нелюбезного приёма.
Спокойно взглянув в разъярённые глаза, королева почувствовала себя охотницей перед
огромным зверем. В какой-то момент возникло желание ударить по лицу. Устыдившись
недостойной мысли выяснять отношения с бывшей соперницей публично, Мелодлин ушла.
Квейрил тихо спросила:
- Что у вас с ней?
- Я бы предпочла не говорить об этом даже шёпотом, - резко ответила эльфийка. - Она ваша
королева и моя императрица. Лучше слушать её.
Антривия вышла на балкон и сдавленно зарыдала. Ну почему вот так? Полюбила, думала,
что он возьмёт её замуж и они вместе будут вершить гильдейские дела. А осталась никому
не нужна. Лод избрала верный путь, дабы сломить врага. И на что она рассчитывала, затеяв
всё это? На место императрицы? В таком возрасте слишком многого хотеть уже нельзя. А
теперь её заставляют соперничать с молодой женой. Какое невыносимое унижение!
- Вам плохо?
Антривия встретилась глазами с мужчиной, чью семейную жизнь она должна разрушить.
Уши запылали, она не знала, что сказать, потому что внезапно нахлынули ненависть и
отвращение к этому старичку. Раз у него жена молодая, значит, похотлив без меры. Может,
он всё-таки решится поразвлечься? Старой девой она не была — следуя за распутными
нравами ладраэльского двора, Антривия за свою жизнь имела множество любовников — как
правило, тихих, неярких, ищущих отдыха от своей семьи. Понятное дело, леди Кинжал
злилась, что ей подсунули такого же.
Но... Предательство Вефиа настолько подорвало внутренние силы, что сопротивляться
приказу она не пыталась.
- Это моя жена вас обидела? - допытывался Нериен.
- Да. Ваша девчонка мне хамит! - она ухватилась за эту фразу, как за крючок хватается
сильная рыба, пытаясь утащить рыбака под воду. На лице барона отразилось искренее
удивление, но Антривия продолжала играть свою роль.
- Хорошо, я поговорю с ней, - растерянно пролепетал Нериен, - только и вы не кричите. Лучше пойдёмте со мной — я уверен, наши напитки без труда поднимут вам настроение.
Чинно и сдержанно, под ручку появились барон и леди в зале. Квейрил не могла не
заподозрить неладное, особенно когда ведущий Антривию к столу Нериен бросил на
супругу красноречивый взгляд, от которого у неё мурашки побежали по коже. Не вполне
понимая, что делает, баронесса решительно направилась прямиком к Их Величествам.
Мелодлин усмехнулась, а Неренн вопросительно посмотрел на Квейрил. Она не внушала ни жалости, ни ужаса. Непредсказуемая, со сверкающими глазами, простолюдинка осмелилась
бросить вызов могущественной правительнице, но получившая моментально такой сильный
удар, что не знала, чем достойно ответить и потому выпалила первое, что пришло в голову:
- Ваше Величество, не соблаговолите ли Вы со мной потанцевать?
Голос прозвучал яростной, неубедительной жалобой, в ответ на которую супруги чуть не
расхохотались.
- Иди, милый, - примирительно заявила королева. - Иди, а то она не успокоится.
Нежно обнимая Квейрил за талию, Неренн медленно повёл её по залу, как обычно делают
парочки, не желая быть подслушанными. Мелодлин оказалась права — танец действительно
успокоил колдунью. Вдыхая с наслаждением исходящий от чёрных волос цветочный аромат ( зельем каким-то дурманящим голову полила, что ли?), король размышлял о будущем и
настоящем. Положение оставалось бедственным, невзирая на полученную через тестя
помощь драконов и фениксов.
Вопреки ожиданиям Неренна Мелодлин не принесла в Эримгем ни одного
древнего имперского закона, ни одной старинной традиции. Если его подстёгивало обычное
любопытство, то живущие в Эримгеме эльфы были глубоко разочарованы. Как же так, «своя» королева оказалась равнодушна к их желанию возвыситься над людьми в
человеческой стране!
Прижавшись щекой к плечу короля, Квейрил посмотрела на сидящего за столом супруга и тоска больно защемила. Она отвела было взгляд, но тут же принялась изучать незнакомку.
Женщина напоминала Илоизу ненавистным жёлтым цветом волос. Намного худее, но кислое
выражение лица пробуждало в душе тёмные и мрачные чувства. Глупо враждовать с тем,
чьих намерений не знаешь. Но, с другой стороны, её привёл враг.
Ощущая руку короля на своей талии, баронесса подумала, что ещё раз с удовольствием
переспала бы с мужчиной, принадлежащим Мелодлин. Чёрная зависть крепко связала две
судьбы и жизнь не могла повернуться иначе.
- Как у вас дела с мужем, моя дорогая? - приторно поинтересовался Неренн.
- Не хуже, чем у Вас с женой, - ответил Квейрил.
- Хм! Вам чем-то не нравится Мелодлин? - он изобразил насмешливо-удивлённую улыбку.
- Странно, а мне она сразу понравилась! У Лод есть столько замечательных идей, представить невозможно! - изящно наклонив в танце Квейрил, Неренн продолжал: А знаете, у меня к вам как к молодому учёному есть разговор. Это касается свойств фералита, который вы изучаете. Я не хочу терять вас. Найдётся ли у вас время на академическую должность?
- Возможно, - насторожилась колдунья. - А как это связано с моей исследовательской группой?
- Я возлагаю на вас большие надежды, - продолжал король, будто не расслышав её вопрос. - Вообще-то у меня и в мыслях не было заигрывать с замужней женщиной, но это я обязан
сказать: вы, Квейрил, среди моего цветника существо особое, потому что большинство
наших дворянок обладают единственным достоинством — и это, к сожалению, всего лишь красота.
- Невысоко цените внешность? - хихикнула Квейрил. - Ладно, я думаю, что так интереснее.
Хотите утопить меня в бумагах?
- Хочу! Если госпожа баронесса изволит найти маленькому барону кормилицу, я это сделаю! - самодовольно улыбнулся Неренн и закружил её. - Я, пожалуй, прощу вашему супругу давний долг. Теперь он будет больше времени проводить с вами, а не ездить по моим бессмысленным, ха-ха, поручениям. Вы рады?
Голос короля постепенно стал настолько медово-насмешливым, что у Квейрил даже слегка
закружилась голова. О муже молодая женщина позабыла. Легко касаясь пальцами ног пола, Квейрил вертелась в руках Неренна послущной куклой, а он, увлёкшись танцем и беседой,
принялся рассказывать о том особом положении, в которое себя поставил Эримгем, первым
выстроил то, в чём уже давно все нуждались. После победы лучшего ученика года и начавшихся исследований волшебники-иностранцы поняли — за Академией будущее,
которого старые правители устоявшегося мира не дадут.
- Лод у меня не такая, - покосившись в сторону супруги, заметил король. - Я рассказал ей о
твоих достижениях.
- Она заинтересовалась? - Квейрил приложила все усилия, дабы выглядеть равнодушной,
однако голос всё равно прозвучал слишком строго.
- Да, - снисходительно улыбнулся Неренн, - но не столько вами, сколько Академией. Меня ждут.
Как бы извиняясь, он пожал плечами и оставил её на середине зала усталой и растерянной.
Квейрил огорчённо вздохнула, готовая заплакать. Остаток вечера она провела в одиночестве,
осушая кубок за кубком и мысленно обзывая себя неудачницей. В таком состоянии Нериен
забиарл жену домой, а, лёжа в постели, Квейрил вовсе ничего не понимала. Зато наутро
встала с уже принятым решением.
* * *
Карлен немигающим взором наблюдал за кипящей в бутылке малиновой жидкостью,
затем осторожно добавил несколько толчёных жёлтых лепестков. Зелье одобрительно
зашипело, задымилось и посинело. За окном сгущалась ночь — время, которое этот юноша
возненавидел. Разноцветный праздник закончился и сильнее всего об этом напоминала
опустевшая кровать. Денег на проституток не осталось, а после позора с Лабелью о серьёзных отношениях он не помышлял. Кому нужен тот, кто ради возможного отрекается от настоящего? Ради оплаты учёбы в Академии Карлен частенько недоедал, зато усвоил суровый жизненный урок — если кто-то поднялся на вершину, сойти с неё будет сложнее, чем упасть. Он предвидел славу и восхищённые взгляды однако неожиданно оказался в тени проигравшей. И при этом Академию обзывают развлечением богатеньких бездельников. Смешно!
Стукнула дверь, затем на стол хлопнулась большая книга. Эльф поднял голову и недоумённо
уставился на Квейрил, по-рыбьи надувшую пухлые губы и с важным видом пишущую в книге, будто рядом с ней никого и не было. И лишь когда она взяла со стола пузырёк с ярко-зелёным эликсиром, он осмелился заговорить:
- Что ты делаешь?
- Работаю, - незнакомым, надменным тоном сообщила молодая женщина, вернула пузырёк
на стол, поставила руки в боки и посмотрела на наего сверху вниз: Неужели твои друзья не рассказали тебе о Службе контроля магов? Её теперь возглавляю я!
Квейрил произнесла это с таким самодовольством, что Карлен устыдился своего дурного
настроения и пробурчал:
- Приятно познакомиться, госпожа волшебная баронесса.
Она звонко расхохоталась, запрокинув голову, но тут же положила руку на плечо Карлена.
Его карие глаза с ужасом расширились, он резко отдёрнул плечо, не понимая, может, она
сумасшедшая? Квейрил села напротив:
- Успокойся. Я хочу предложить уладить маленькую несправедливость. Ты использовал
наивную девушку, но со мной твоя хитрость не сработает. Ты же меня совсем не знаешь! - В
её голосе зазвучало презрение. - Не вижу смысла продолжать упрёки. - Официальная победа
досталась тебе, но я хочу получить неофициальную — для себя.
- Ты издеваешься?! - возмутился он. - Начать всё сначала?! Нет, я не хочу!
- Меня устраивают все результаты, кроме одного, - уточнила колдунья. - Ритуальный.
- Ты умеешь интриговать и обманывать, - ухмыльнулся Карлен, - но я бы предпочёл не
заниматься этим прямо сейчас.
- Если у меня не получится, я сама добьюсь для тебя академической должности.
Предложение и впрямь оказалось заманчивым. Юноша задумался, затем враждебно спросил:
- А если нет?
- Тогда тебе придётся признать моё главенство и навсегда забыть Лабель.
- Хм. А без «справедливости» нельзя? Жаждешь украсть ещё немного славы и эта жажда тебя пьяни-ит, да?
Его голос прозвучал так вяло, будто он и сам был сильно пьян. На кратчайший миг Квейрил скривилась от ярости, но взяла себя в руки:
- Карлен, послушай, я хочу совершить великое открытие и мне вовсе не помешает твоё имя
рядом с моим. Однажды такое уже произошло — звёзды с неба не посыпались!
Он невесело рассмеялся:
- Да-а, не настолько мы с тобой могущественные маги! Рассказывай, что там у тебя.
- У меня вот это, - она положила кольцо.
Взяв его двумя пальцами, он долго рассматривал необычный красный камень без всякого
блеска, а потом решился спросить:
- Что с ним не так?
- Книги больше читать надо, лучший ученик! -фыркнула Квейрил. - Это кольцо Редельсона!
От страха он тут же выронил кольцо и оно покатилось под шкаф.
- Ты спятил?! - рассердилась молодая женщина и пошла его доставать.
- Нет, это ты спятила! Это же запрещённый артефакт! Ты хочешь попасть к паладинам???
- Кричи погромче, дурак, и сам к ним попадёшь, - спокойно предупредила Квейрил,
выпрямившись. - Есть ещё кое-что.
Баронесса сорвала накидку и изумлённому взору предстал золотой скелет. В глазницах
поблёскивали изумруды.
- Что ты хочешь с ним делать?
- Оживить.
Эльф спокойно посмотрел на колдунью, но его взгляд спрашивал: « У тебя с головой всё в
порядке?» Но задавать этот вопрос Карлен не посмел — он начал бояться эту странную женщину.
Два мага стали напротив друг друга возле круглой каменной плиты, на которой лежало кольцо. Квейрил накрыла его обычным черепеом, достала кинжал и быстрым движением перерезала себе руку. Карлен тоже провёл металлом по мягкой плоти, высвобождая горячую ждикость. Пальцы заскользили по холодной поверхности, вычерчивая
кровью руны. А потом Карлен и Квейрил подняли руки. Силой мысли они пытались расшевелить недвижимое, вырвать силу. Две незримые руки мешали друг другу, затем
взялись за дело вместе. Из кольца вырвался настолько мощный поток энергии, что оно
сильно задрожало. На плечах, рёбрах и бёдрах скелета высветились начерченные волшебными чернилами руны. Два волшебника уверенно удерживали силу, готовую
разнести комнату в порошок, пока кольцо не погасло.
Раздался слабый треск. Карлен и Квейрил от ужаса прильнули друг к другу. Слух их
не обманул: перед ними стоял предмет их стараний. Не понимая, что происходит, скелет
крутил головой и беспорядочно махал руками. С ехидной улыбкой Карлен толкнул Квейрил.
Она хотела закричать, возмутиться, но почувствовала руку на плече и похолодела от ужаса.
Не отрывая взгляда от Карлена, Квейрил медленно стала отодвигать эту страшную руку.
Злорадство в его улыбке означало победу.
- Дай сюда кольцо, иначе я тебя сожгу! - потребовала колдунья, поймавшая в конце концов
золотую руку за запястье. Подхватив брошенное украшение, она одела его на мизинец
скелету и удовлетворённо заявила: Вот... Кажется, получилось. Эй, дух! Ты слышишь меня?
- Слышу, хозяйка...
От низкого хриловатого голоса или от того, что он говорил, не раскрывая рта, Карлен едва не
потерял сознание. Квейрил же выглядела совершенно спокойной, они буудто поменялись
местами. Ласковая улыбка блеснула на её лице, как солнце из-за тучи.
- Иди сюда, он не опасен, - подозвала она и восхищённо уставилась на собственное творение.
- Не правда ли, он великолепен? Кузнец долгими ночами создавала тело, чтобы мы за один
вечер вдохнули в него жизнь! Вот оно, лучшее доказательство того, что ни один простолюдин
не способен превзойти мага!
Квейрил стояла слишком близко, отчего на Карлена накатила знакомая волна ненависти. И
в тот же миг юноша понял, каким путём он может взять управление событиями в свои руки.
- Я, пожалуй, возьму его себе, - задумчиво произнёс эльф, разглядывая золото. - У меня, в
отличие от тебя, нет толпы слишком любопытных и постоянных гостей.
- У тебя вообще ничего нет! - жёстко ответила баронесса. - Что ж, ты прав: в Академии или
моём доме его запросто найдут. Я буду вас навещать.
Дверь захлопнулась. Он подумал о том, что не сможет обвинить Квейрил в чём бы то ни было, если его поймают. И ведь она даже не поинтересовалась, каким способом Карлену
придётся переправлять это чудо из центра города на окраину. Внезапно Карлен улыбнулся:
ему подумалось, что они с Квейрил... родили ребёнка. Эльф перевёл взгляд на хищную
улыбку и изумрудные глаза. М-да уж, хорошенький ребёночек получился! В голове одна за
другой мелькали безумные идеи. Дабы заглушить их, Карлен натянул на кости случайно
оставленную кем-то старую мантию и спросил:
- Ты пойдёшь со мной, дух?
- Где хозяйка? - прохрипел Золотой лич.
- Она ушла, но оставила тебя мне. Идём.
* * *
Мелодлин сидела за столом с пером в руках и напряжённо думала. Последнее прошение
оказалось очень подозрительным: дворяне требовали указом перевести всех учеников и
учителей Академии в Гильдию алхимиков, даже против их воли. Конечно, они прикрывались
порядком, но королева не доверяла любым дворянам, целиком полагаясь на собственный ум.
Вошёл Неренн. Мельком глянув на супруга, Лод принялась писать.
- А почему ты не в тронном зале?
- Видишь ли, дорогая... - нерешительно переминаясь с ноги на ногу, выдохнул король. - Только не пугайся. На твою мачеху совершили покушение.
Выронив перо на бумагу и опрокинув стул, Мелодлин вскочила.
- Покушение?! Кто? Когда? Отец знает?
- А ты думаешь, от него это возможно скрыть? - спокойно ответил Неренн. - Он в ужасе, тем
более что это произошло, когда Дераифа находилась в Феравии.
- Что ещё тебе известно?
- Зачем тебе грязные сплетни?
- Я имею право знать! - голос Лод звенел от злости.
- Имеешь, никто не сомневался, - криво ухмыльнулся он. - Так вот знай: в отравлении подозревают тебя!
Мелодлин застыла с открытым ртом, не зная, возмутиться или ужаснуться. Неренн сел в
кресло:
- Теперь ты поедешь в Империю?
- Нет! - её голос окреп. - А что я могу сделать? Утешать отца или спасать мачеху? Я же не
лекарь! Пусть обо мне думают плохо, я к этому привыкла.
- А я нет, - признался король нехотя и с явной досадой. - Для меня очень важно моё окружение.
- Ты ведь уже вырос, милый, - любезно улыбнулась Мелодлин. - Не хочешь ли подумать о
том, чтобы отказаться хотя бы от части своих нянек?
Как ни странно, Неренн не обиделся:
- Вместо того, чтобы язвить, отложи меч и правь мирно... милая.
- Не могу, - Лод присела на ручку кресла. - Мои враги ещё живы и я не могу с этим смириться!
- Этих убьёшь, другие появятся. Ладно, раз ты никуда не едешь, я даже рад. Можно расслабиться и не придумывать объяснения для настойчивых поклонниц, почему я отказываюсь с ими даже поцеловаться, - он закатил глаза.
- Ах, поклонницы? Поцеловаться? - она пересела к нему на колени. - Значит, мои предупреждения о любовницах перед свадьбой были напрасны?
- Для меня достаточны, но есть такие упрямицы, которые не внемлют голосу разума, пока не
станет слишком поздно.
- Если для тебя достаточно, то я спокойна.
- Вам надо бы подготовиться к выступлению, моя королева, - с неожиданной холодностью
напомнил король. - Я слышу, знать в зале уже собралась.
Мелодлин пожала плечами и с помощью широкой белой ленты скрутила косу в узел. Она понемногу привыкала к юбкам и платьям, но всё ещё испытывала неловкость, ощущая прохладу на коже ниже шеи. Король пошёл с женой, дабы послушать её речь, но предпочёл стоять в стороне вместе с дворянами. Молодая женщина оглядела надменным взором присутствующих. Среди них не оказалось Квейрил, что было особенно приятно. Вдохнув побольше воздуха, Мелодлин произнесла:
- Уважаемые дамы и господа! Сегодня особенный вечер, потому что мы должны
поближе узнать друг друга, в первую очередь вы меня, так как по вашим прошениям я вас уже узнала.
Кое-кто нахмурился — такое начало не предвещало ничего хорошего. Неренн сохранял
беспечное спокойствие. Страху добавляло незнание поведения новой королевы. Репутация
Грозной принцессы играла ей на руку, спугнула интриганов. Будь здесь Квейрил, она бы
точно начала возражать. Ничего не поделаешь, общие тайны — для женщин это важно.
Представшего перед мысленным взором лица бывшей соперницы оказалось достаточно,
чтобы Мелодлин бросило в холодный пот. В голосе подрагивала неуверенность, поначалу
ощутимая, но с каждым словом ослабевающая:
- Новые правители часто бывают лучше прежних, потому что они не боятся традиций и
устаревших законов. Неважно, ждёте вы от меня и моего мужа перемен — вы их получите. И
в первую очередь это касается Академии. Хочу всех предупредить: пока она находится под
контролем короля, то принадлежит магам. Независимо от происхождения. А теперь...
Мелодлин обладала большими планами. Цена грамотности повышалась, но королеву это не
смущало: она гордилась своим вкладом в будущее. Дворяне поняли, что приближаются
перемены, но не получили объяснений и это пугало. Им пришлось разойтись недоумевающими.
* * *
Квейрил сидела за столом с книгой в руках. Глаза слипались, разум помутился, но
она упрямо держала книгу. Вошёл Аловен и остановился с мечтательной снисходительностью глядя на мачеху, годившуюся ему в жёны, ведь она была моложе него на семь лет.
- Порадуйся за меня, - свеча бросила зловещий отблеск на его лицо. - Я женюсь!
- Прости, прослушала... Что ты делаешь? - закрыв книгу, молодая женщина подняла на пасынка глаза.
- Женюсь! - выдохнул барон.
Книга упала на пол, а Квейрил скорчилась от хохота. Лоб Аловена недовольно наморщился
но он всё же сурово уточнил:
- А что, я настолько ужасен, что меня невозможно полюбить?
- Не в этом дело! - отсмеявшись вволю, с трудом выговорила баронесса. - На правах я
требую сказать имя этой смелой счастливицы!
- Это Мерелина. - Аловен стал сзади и поставил руки на спинку стула. - Если бы не Лабель,
я бы так и не нашёл своё счастье.
- Вот как, - недоверчиво подняла правую бровь Квейрил. - Значит, надо её отблагодарить.
Кстати, где ты с баронессой собрался жить?
- Здесь, - удивлённо ответил барон. - А что такое? Ведь это и мой дом тоже!
Она ничего не ответила, потому что в лунном свете у забора появилась ясно различимая
фигура гнома. Во рту у Квейрил пересохло, по спине пробежали мурашки. Растянув губы в
улыбке, молодая женщина погладила пасынка по руке:
- Это хорошо. Пора покончить с глупыми развлечениями и посвятить себя серьёзным отношениям. Кроме того, раз Мерелина дружит с моей сестрой, значит, она тоже моя сестра!
- Что-то я не заметил между тобой и Лабелью особой близости.
- Иди спать. И не забудь порадовать отца, только осторожно, а не то он умрёт от радости.
Под грубоватым тоном Квейрил скрыла собственный ужас. Как только закрылась дверь,
молодая женщина задула свечу и ещё долго сидела в темноте. Сон отстал, потому что
пришли раздумья. Выходит, Лабель тоже умеет манипулировать людьми и подстраивать
события? Ничего себе... Пожалуй, есть смысл уделять побольше внимания брошенной
сестрёнке, а то ещё что-нибудь натворит. После расставания с Тобой и недели заточения в
подвале девушка замкнулась в себе и никуда не выходила. В последнее время Квейрил
совсем забросила семью. Может, среди знати это было обычным явлением, но она
мучилась от угрызений совести и даже чувствовала себя униженной. Скоро придёт другая и
покорит. Другая, которую Квейрил вынуждена будет принять ради мира в семье. Пухлые
губки растянулись в услаждённой торжеством улыбке.
А упрямый Гурикон не спешил уходить. Поглядев немного в окно, юная баронесса вздохнула и её плечи безвольно опустились. Молодая женщина возвысилась над ним грозной
тенью:
- Ну? Я думала, ты соблюдаешь условие и не придёшь без предупреждения!
- Чудовище! Змея! Да если б я знал, что ты пошлёшь меня убивать королеву моего народа,
вот этой самой рукой перерезал бы тебе горло!
- Молчать! - чёрные глаза сверкнули, одним движением колена Квейрил отправила Гури в сугроб. - Слушай и запоминай! Назревает восстание. Люди не хотят признавать над собой
власть эльфийки и полукровки, которого она родит НАШЕМУ королю! Гномы, впрочем,
тоже пребывают в похожем настроении в последнее время. Не понимаю, как можно быть
таким глупым? Ведь ты несколько месяцев следишь за трупами. Не пора ли возвращаться к
жизни?
- Что ты имеешь в виду? - вставая и потирая нос, пробурчал гном.
- Я хочу сказать, что сейчас самое время забыть свои «праведные» принципы и заняться
делом, которое волнует только тебя! - к резкому тону она прибавила поставленные в бока
руки. - Я тебе кое-что предлагаю, а именно: подать прошение новой королеве. Если это не
поможет, готова принять тебя на службу. Ну как? Доволен?
По выжидательному выражению лица Гурикон понял, что отвечать нужно немедленно.
- Знаешь, когда я смотрю на могилы, то радуюсь, что меня там нет, - грустно заявил Гури. - Не пора ли остановиться, Квей Сколько можно биться? Каменные стены всё равно крепче
тебя, чужие власть и богатство тоже! Чего тебе ещё желать? Править миром? Да ты на себя
посмотри! Яркие тряпки, большой дом, муж, сын, куча дел в Академии — просто скажи, что
ещё?! - он раскраснелся от злости.
- Безопасность моей семьи. Это тебе в голову не приходило? - баронесса была само
спокойствие. - Гури, пойми: я не могу остановиться, как бы ни хотела. Король не просто так
меня оценил, но я должна удерживаться на вершине. И потом, если я брошу всё на плечи
Нериена, это будет значить, что я не люблю его. Верно?
- А...
- А ты, мой дорогой друг, подумал бы лучше о своей дочери, - прижимая палец к его губам,
она произнесла спокойным тоном: В этом замешаны очень влиятельные люди. Не стоит им
мешать. Возвращайся в тень. - Неожиданно Квейрил усмехнулась и добавила беззлобным
тоном: А знаешь, я отлично помню её. Милая пухленькая малышка... Ты представляешь,
каково ей узнать, что её бросил отец?
Баронесса победоносно замолчала, а гном стиснул зубы. С того дня, как родители рассказали историю падения Бюфале, гном заболел идеей возрождения рода. Супружеская жизнь с
богатой наследницей оказалась недолгой: она умерла в родах. А вдовцу с девочкой достались
от состояния семьи жалкие крохи. После чего Гурикон принял решение не жениться второй
раз до тех пор, пока не устроит свою жизнь. А для этого требовалось осесть на одном месте,
что Гури и сделал. Надежда на воплощение мечты, озарившая серые дни увядания после
знакомства с Айви, погасла.
* * *
«Ну вот, кажется, на сегодня все дела закончены» - размышлял Допен, идя к гостинице. Что
бы там ни говорили эти напыщенные лорды, последние события принесли Империи немалую
пользу. Повелители денег знали обстоятельства лучше, чем властелины земель. И в этом смысле господин Келль считал себя свободным, чем гордился. После позорного побега
Вефиа Фрамменса и ареста Реля в Гильдии пошли разговоры о назначении новой главой Элоину. Она не отказывалась и не соглашалась, но боялась ужасно, что передавалось Алире.
Допен молчал, не упрекал жену и не давал советов. В отношениях супругов наступил
очередной месяц разлуки, иными словами, они отдыхали друг от друга. Страсти поутихли,
брак вернулся в пустое существование, в равной степени лишённый радости и горя.
У двери стояла Дюлан. Синее платье обтягивало фигуру так, что Допен нервно сглотнул.
Он будто оцепенел, мгновенно потерял способность дышать и мыслить. А всё потому, что
встретил настоящую эримгемскую проститутку — опытную покорительницу мужских
сердец, темноглазое явление, срывающее лепестки страсти в ночи. Да, ради любви Дюлан
использовала свои навыки и они сработали. Никогда ещё она так не боялась, чувствовала
себя рыбаком, у которого рыба готова сорваться с крючка. Тёплые губы ласкали кожу за ухом,
а он млел, будто в первый раз покорялся нежным рукам. Никаких вопросов и тем более
обещаний. Только страсть со вкусом виноградного сока и молчание. Дюлан лежала на боку
терзаемая угрызениями совести. Она не ожидала, что это будет настолько легко, почему-то
стало обидно. Ожидание протекло через струи водопада времени, а теперь было больно,
горько и противно. Что их связало? Несчастная любовь, повторенная в жестоком зеркале
судьбы, множество вопросов, осыпающихся на пол жемчугом, потому что оставлены без
ответа, ребёнок.
По щеке пробежала слеза, холодная, как лёд. Получается, она продала не только тело,
но и душу. Не смея любить долгожданного ребёнка, Дюлан боялась сына. Прикладывая сына
к груди, она сонно смотрела в сторону, с деланым равнодушием убеждая себя в собственном
бездушии.
- Как там наш сын? - прошептал он.
- Сын Реля и мой, - язвительно поправила эльфийка. - А как ваша прелестная дочурка?
- Спасибо, с ней всё в порядке, - Допен слегка отодвинулся, но лишь для того, чтобы
повернуть к себе любовницу. - А вот у тебя, моя дорогая, действительно есть проблемы и
немалые. Что, устала быть одна?
Его серьёзные, чуть прищуренные глаза находились слишком близко. Дюлан почувствовала
себя маленькой беззащитно й девочкой. Любовь нахлынула с новой силой, открывая
незнакомые глубины души. Чем больше времени она проводила с любовником, тем труднее
было бы освободиться. Дюлан произнесла, будто сдаваясь:
- Мне трудно без тебя. Пожалуйста, не оставляй меня больше.
Допен повернулся на спину и уставился в потолок. Чувство вины перед нелюбимой женщиной ворочалось в душе гадким послевкусием. Он предпочёл неподвижно лежать,
обдумывая своё непростое положение. Допену не хотелось терять Дюлан, но расставаться с
Элоиной было намного страшнее.
Покачивая Алиру, она напевала колыбельную. Старшие дети уже заснули, слуги
разошлись по домам, так что Элоина осталась одна. С третьего этажа она прекрасно видела
огни зажигающегося города. От этого, казалось бы, красивого зрелища Элоине стало не по себе. Может, потому, что в комнате не было света? Или потому, что предстояло ночевать без мужниной защиты? Она ведь уже привыкла к его отъездам!
Сама того не замечая, эльфийка стала вспоминать Роу. Печальная улыбка тенью
опустилась на ресницы, грусть слегка замемнила голубые глаза. Вдруг стало радостно. В
конце концов, чего огорчаться? Богатый муж, четверо детей, почётная должность... Если б
ещё на сердце не было настолько тягостно! Мысли Элоины переметнулись на супруга. Может, он сейчас в объятиях случайно подвернувшейся шлюхи. Может, это и к лучшему.
Может... Гадание — признак неуверенной натуры.
- Если уж я не могу вернуть тебя, моя любовь, то хотя бы сохраню воспоминания. И
достойно воспитаю нашу Алиру.
В дверь постучали. Ей показалось, что сердце колотится в спине, но пришлось
спуститься и открыть. Всё куда-то ухнуло, стало трудно дышать. Но Элоина взяла себя в
руки и подошла ближе. Роу скромно поцеловал её в щёчку и дрожащим от волнения голосом
спросил:
- Могу я увидеть свою дочку?
- Да, можешь, - сдержано ответила Элоина, не веря своим глазам.
Затаив дыхание, Элироуз смотрел на девочку, а Элоина изучала постаревшее родное лицо.
Похоже, им вовек не выпутаться из любовного квадрата. Напрасно госпожа Келль ожидала,
что Допен с появлением любовницы забудет о ней. Элоина подошла к окну. Разглядывая
стены и башни, она в полной мере прочувствовала одиночество любимого и поняла, что он
в их странной четвёрке самый несчастный. А влюблённая по-настоящему женщина не может
такого допустить. Элоина нежно обняла Роу за шею и прошептала:
- Не оставляй меня, любимый!
В ответ Элироуз впился в губы страстно и жадно, будто никогда прежде не целовался. В его
плечи вонзились тонкие пальцы. Разум погас, только страсть билась в висках, она пылала на
влажных губах и затуманивала взор. Уже не владея собой, любовники прошли в спальню.
Им казалось, что только сейчас они ожили. Лунный свет осветил блаженную улыбку Роу.
Элоина лежала на его груди и молчала. Потоки неизлитой до конца нежности грели душу,
хотелось остановить звёздный круг времени. Потому что безжалостное завтра испепелит
мечту, впечатает живое в картинку в горячую, притаившуюся в уголке рта слезу,
безмолвную тень мысли в памяти. Она предложила:
- Давай сбежим.
- Нет, - решительно заявил он. - мы не откажемся от того, что может дать император. У
Алиры может быть блестящее будущее. Пощади её.
То ли оттого, что любимый поставил долг выше желаний, то ли потому, что требовал того
же от неё, Элоина разочарованно потускнела.
- Уходи, милый! - чуть слышно попросила эльфийка. - Я не хочу позорить себя перед детьми,
продолжая осквернять ложе, на котором сплю с их отцом!
Он сердито промолчал, но она и так поняла, что волшебство ночи испорчено и сочла нужным
добавить:
- Надо найти место только для нас.
- И нашей переписки, - добавил Элироуз. - Ведь скоро я, как и твой Допен, начну ездить по
всей Империи. Или за её пределами.
Он встал и начал одеваться. Элоина повернулась к окну и беззвучно заплакала. Жизнь,
заставленная стенами, вдруг расступилась и заморозила душу.
* * *
Квейрил вышла из кареты и побежала в таверну. Слухи не обманули — за
столом сидели Нериен и Антривия. При появлении жены барон отпрянул от леди. От
возмущения и бессильной ярости дыхание перехватило и она лишилась дара речи на минуту.
Слёзы обиды застилали взор, в таверне воцарилась мёртвая тишина. Только бешеное
сердцебиение напомнило, что это не сон.
- Как ты мог? - прошептала Квейрил, качая головой. - Я верила тебе, не хотела слушать
омерзительные сплетни, а они... они оказались правы!
- Я люблю тебя, успокойся! - барон не стеснялся выяснять отношения на людях. - Неужели я
похож на...
- Пусть она скажет! - Квейрил сверкнула глазами и показала на Антривию.
- Да, я с ним спала!
По телу Квей пробежала дрожь, свою судьбу разъярённая женщина решила в один момент:
- Ну, раз так, я от тебя ухожу! Можешь сколько угодно развлекаться с престарелыми шлюхами, но сына ты больше не увидишь!
- Квей!
У него не хватило бы сил догнать её. Вместо этого барон с ненавистью посмотрел на
женщину, у которой пытался получить недостающую любовь:
- Зачем ты это сделала?
- Из жалости. - Она улыбнулась и встала. - Ладно, раз моя миссия выполнена, я могу ехать
домой. Прощайте, барон.
- Как домой? В Империю?! Так ты...
Старик бессильно упал на стул, подавив стон отчаяния. Что он наделал! Жизнь сломана,
семья разрушена. Кто подослал эту женщину? Неужели Аловен?!

Спойлер:

Восьмая глава:
«Тень новой угрозы.»
- Я с тобой развожусь, - жёстко заявил Неренн.
Черты лица Мелодлин моментально стали резкими и суровыми, она поставила правую руку
в бок и выдохнула:
- Всё понятно. Решил избавиться от жены, пока тесть лежит при смерти?
- Не в этом дело! - с лёгким раздражением ответил король. - Мы вместе два года! Ты не
можешь иметь детей, а мне нужен наследник!
Против такого обвинения Лод не смогла возразить: перед глазами вспыл кошмар
двухлетней давности. Чувство вины вместе с жалостью принесли горькие воспоминания. Эх,
Хидер, где ты? Вряд ли мать и дядя приняли его вместе с ребёнком. Очень плохо, что она
тогда об этом не подумала.
Решение о разводе пришлось кстати, ведь в новой жизни, которая приближалась,
Неренну не было места. Молодая женщина снова посмотрела на супруга, который только
что отверг её холодную верность, погладила свою косу и неожиданно ответила:
- Да, нам лучше идти по жизни порознь. Займёмся этим, когда я вернусь.
Как и следовало ожидать, замужество сделало Мелодлин спокойной. По крайней мере,
притворно спокойной, потому что, уезжая, Лод плакала. От всего сразу. Любовь к Ларми
давно прошла, жизнь закрутила в новых событиях. Выплакавшись вволю, Мелодлин
размышляла о Неренне. Любопытно, как совпали болезнь императора-тестя с желанием
зятя-короля развестись.
Первым в родной Империи из знакомых её встретил Айви:
- Ваше Величество, я счастлив приветствовать Вас на нашей земле! - Эльф поклонился до
земли, стал на одно колено, но Лод подняла его.
- Брось церемонии, старый друг! - весело воскликнула она, обнимая его. - Церемоний мне
хватит и в Ладраэле. А пока расскажи лучше новости. Как там отец?
- Ужасно. Похудел, не встаёт с постели, - Айви виновато отвёл взгляд в сторону. - Надо
торопиться, если есть желание застать его живым.
- А ты как? Вернулся к Алерите?
- Нет и не хочу, = беспечно заявил эльф. - Зачем она мне? Хватит страдать, пора жить!
Они поехали дальше и Айви начал рассказывать новости. Недавно нашли останки Фриссеи
Пэльд, хотя многие не верят в это.
- Лармарен знает? - вырвалось у Мелодлин.
- Да, я ему написал и очень скоро он будет здесь, - он печально усмехнулся и положил ей
руку на плечо. - Крепись, моя императрица, я знаю, что тебе трудно.
- Ошибаешься, со мной всё в порядке! - с неподдельной бодростью заявила молодая женщина. - Едем!
* * *
По спокойной, сияющей золотом утреннего солнца Орозене медленно двигался
большой корабль. Он остановился, выпуская на волю людей. Среди них была богато одетая
эльфийка с тяжёлым мешком на плече. Она прошла в форт к генералу и опустила мешок на пол:
- Сегодня кончается срок кормления. Мне негде жить.
- Ладно, придумаю что-нибудь! - с досадой скривился Элироуз и нехотя дал денег. - Ты
совершила большую ошибку, Дюлан, и можешь потерять Допена. Но я тебя понимаю. Меня
удивляет только одно — а что ты вообще в нём нашла?
- Он заботливый и ласковый, - голос Дюлан сразу смягчился, а глаза мечтательно
заблестели. - Я могу дать ему то, чего не даст другая. А ты...
- Что я? - удивился Роу.
- А ты легко отнимешь у него жену, если только захочешь! - выкрикнула она. - Рви сердце,
бей, не жалей никого! Возможно, только тогда ты будешь счастлив! Какой нерешительный
генерал! Не стыдно?!
Дюлан громко хлопнула дверью. Элироуз ещё долго сидел и думал. Всё ясно, обидными
словами она просто торопит. Два года назад Роу и сам не решался разбить семью
любимой, но сейчас Элоина ждала уже пятого ребёнка. Так как отцовство не представлялось
возможным определить, было ясно, что они всё больше запутываются. Он устал быть
любовником, не властным над сердцем и поступками возлюбленной. В трудную минуту
такой не сможет помочь советом или подставить плечо.
* * *
Лармарен шёл по городу, щурясь от летнего солнца. Жизнь наладилась, среди
мелькания улыбчивых лиц одинокий эльф нашёл друзей, которые ничего не знали о его
прошлом. Даже как-то раз увлёкся, но подруга оказалась слишком капризной и в итоге они
разошлись, наговорив друг другу гадостей. Известие о предполагаемых останках матери
нисколько не огорчило легкомысленного юношу, потому что для него Фриссея была тем же,
что и для всех остальных — портретами и стихами в богатых домах. В Эримгеме никто не
сравнивал Лармарена с его матерью, что подарило ему свободу.
Ларми остановился у забора, с благосклонной улыбкой наблюдая за бродящим по
заросшему высокой зеленью двору малышом. Лабель увидела его и подошла:
- Привет.
- Ну здравствуй! Как поживает маленький барон?
- Спасибо, хорошо. А вот его отцу с каждым днём всё хуже. Да, я навещаю их по утрам, она
ничего не знает.
- К мужу возвращаться не хочет?
- Что ты, ни в коем случае! Знаешь, Квейрил очень изменилась, - девушка понизила голос. -
Стала такая важная! Домой приходит только поспать.
- Ну, судя по тому, в какой неплохой дом вы переехали, оно того стоило.
- А... ты навещаешь брата Тобу?
- Да. Ты дружила с ним?
- Дружила, - Лабель отвела взгляд, - но это уже в прошлом.
- Знаешь, когда я думаю, что Джаян мог бы быть моим сыном, мне становится не по себе, -
признался он шёпотом.
Девушка вздохнула. Она сама недавно вытирала слёзы рыдавшей на её плече Квейрил и
безуспешно убеждала в том, что всё будет хорошо. Лабель сочла нужным не делиться с ним
чужой болью и промолчала о том, что сестра после измены некогда любимого супруга
замкнулась в себе и перестала думать о мужчинах. Забыв о намерении выдать сестру замуж,
Квейрил доверила ей ребёнка и хозяйство, а сама с утроенной силой взялась за работу. В
последнее время её частенько приглашали во дворец, а на прошлой неделе Квейрил примчалась домой очень довольная и сообщила, что король одновременно со своим разводом
займётся и её. В Эримгеме детей разведённых родителей приравнивали к бастардам и лишали наследства, но обманутая жена настолько ослепила себя стремлением порвать с
мужем всякие отношения, что согласилась и на это.
Лармарен случайно проходил мимо нового дома сестёр, Лабель сама окликнула его и
они разговорились. Так завязалась робкая, невинная дружба двух одиночеств. В их разговорах крайне редко произносилось имя Квейрил, но они всё равно знали — она опасна
для тех, кто долго с ней рядом. Надежда удачно выйти замуж у Лабели пока что сохранялась -
трое поклонников из высшего света не забыли свою хорошенькую возлюбленную. Ей
присылали письма и подарки, а иногда втайне от Квейрил за свои деньги нанимали Джаяну
няню, чтобы вырвать её из домашнего плена хотя бы на несколько часов. Она дарила им
улыбки, но не сердце.
Взяв Ларми за руку, Лабель сочувственно заглянула ему в глаза:
- Мелодлин тебя не простила и Квейрил не простит, если ты не проявишь сдержанность и
благоразумие.
- Что ты предлагаешь?
- Для начала — не убегать от опасности, ты же воин? - девушка хихикнула и похлопала его
по щеке. - Я не прошу воевать: пока ты сражался с другими, она укрепила своё положение и
набрала силу. Победить мага может только другой маг.
Голубые глаза Лармарена удовлетворённо заблестели: она подала ему отличную идею!
Почему он сам этим не занимался? Глупо оставлять такой дар без присмотра. Ларми
вспомнил Гларвинна. Всё же любопытно, почему этот единорог так легко, по-свойски
разговаривал с царём фениксов? И почему единороги вообще разговаривают? Обычные
лошади на такое не способны.
Здесь, в застроенном высокими стенами и площадями городе Ларми ощущал себя птицей,
готовой без крыльев сорваться с обрыва в свой последний полёт. Такое приятно, но недолго.
Порой юный воин с усмешкой думал, что Фалленм закован в кольчугу. Ближе к вечеру он
вышел на лесную поляну. Бродить босиком по траве в мантии, слушая звуки природы, после
того, как в тяжёлых допехах торопливо вышагивал по грязным улицам — высшее блаженство. Отпустив прошлое, Лармарен отдыхал душой. Из-за ссор, разлук и клятв они
с Мелодлин забыли о том, что любят друг друга до безумия. Пришлось вырывать сердце
вместо с собственной личностью, руша мнения, убеждения, вкусы и познавать жизни
заново, как ребёнок. Незаметно мысли соскользнули на сестёр Фелузан. С улыбкой Ларми
вспоминал изгибы тела Квейрил, нежность её груди и страсть губ. Она раскрыла в нём
граничащее с болью желание, прибавила уверенности. И пусть эта красавица злится и
ненавидит, желание оказаться с ней в постели у него не угасло. Может, когда Лод перестала быть королевой Эримгема, её бывшя соперница решит снова испортить ему жизнь? Кто знает... А ведь терять есть что. Репутацию в Гильдии он заработал сам, причём стал не просто своим — с его мнением считались старшие братья по оружию. Пару раз Лармарен водил отряды на задания, воспользовавшись уроками Мелодлин. Он жил не в бедности, даже зажиточно, но одиноко. Сердце просило любви, а вместо этого Ларми просиживал
свободное время в тавернах и борделях с кубком эля. Лабель понравилась ему сразу, но он не помышлял о ней как о женщине. Возможно, потому, что видел в ней лишь недоступную красоту. Свою неправоту он признал на следующий день.
Лармарен вместе с другими наёмниками шёл по ведущей в Фалленм дороге, как
вдруг словно из ниоткуда возникла карета. Лёгкая полупрозрачная шаль прикрывала
девичьи плечи, из-под широкополой шляпы выбивались распущенные волосы, а на руках
блестело золото. Рядом с Лабелью сидел ярко разодетый мужчина и они улыбались друг
другу как молодожёны. Карета объехала их и помчалась дальше, в ближайшее село. Ларми
остановился как вкопанный и проводил подругу взглядом. Мимо проехал чужой праздник,
вызывающий тоску и зависть у тех, кто не смог на него попасть. Но не только это встревожило его душу. Лармарен не верил своим глазам: эта дама и вчерашняя девушка в сером стареньком платье — одна и та же. И снова далёкие мысли о её судьбе мучили юношу, вводя его в скорбь.
Не попрощавшись с друзьями, эльф ушёл в лес. Там он присел на камень и
принялся думать. Если Лабель выйдет замуж, то навсегда изчезнет из его жизни. Милая
девочка, светлый ангел получит нежность в чужих руках и не станет его искать. «Нет, я не
хочу, чтобы Лабель вышла замуж! - признался Ларми себе. - Тем более за этого! Неженка
плаксивая! Знаю я этих лордов, во всех народах одно и то же!» В тот момент Лармарену
казалось, что он ревнует сразу и к Лод, и к Квейрил, и к Лабель. Сильный и внезапный
дождь вынудил его пойти в гильде йскую казарму, но и там они сидел у окна и раздумывал.
Без Лабели жизнь Лармарена пустела. Под дождём и с букетом он пришёл к её дому и
оставил цветы на заборе. А потом ворочался оттого, что не мог обрести покой. Ларми
решился прийти лишь через неделю:
- Привет, как ты?
- Плохо. - Девушка была очень грустной. - Квейрил нашла цветы и заборе и очень рассердилась. Кричала, что эти... в общем, какой бы умной и красивой ни является женщина, мужчина не может её полюбить. Потому что вы на это не способны!
Сердце Лармарена сжалось и похолодело. Ему хотелось обнять Лабель, прижать к себе и
погладить по голове, но он только попросил:
- Не злись, потому что это говоришь не ты. Повторяя чужие слова, ты не превращаешься в
кого-то другого, всего лишь переносишь на себя чужие обиды и злость. Я сам проходил через
это много раз. Мне очень жаль, что так получилось, но я не могу сам исправить свою ошибку. Прошу тебя, помоги мне.
Он смотрел так умоляюще, что Лабель не выдержала:
- Хорошо, я поговорю о тебе с ней. Надеюсь, мне удастся уговорить сестру отступить.
- Большое спасибо! - Лармарен поцеловал девушку в щеку.
Это было совершено в порыве благодарности, но Лабели стало страшно. Она вздрогнула и
покраснела, а потом провожала друга мрачным взором, почти наверняка зная, что будет
ходить по дому и с ужасом ожидать возвращения сестры. Квейрил пришла поздно, но в
хорошем настроении.
- Как дела?
- Превосходно, - ответила молодая женщина, стягивая башмаки. - А как ты?
- Ко мне сегодня приходил Лармарен, - на одном дыхании выпалила Лабель и втянула
голову в плечи.
Маска гнева легла на лицо, прорастая через чувства. Она была готова ненавидеть его просто
за хорошенькое личико, но... в душе поселились пустота и разочарование от бессильного
нежелания продолжить ломать чужие жизни. Квейрил потёрла глаза, от усталости она не
могла принять решение. В конце концов, что можно ещё потерять?
- Ладно. Скажи ему, что я забуду о его существовании, если он не посмеет снова стать на
моём пути.
Лабель принять укладывать племянника спать, стараясь скрыть от сестры торжественную
улыбку. Хотелось посмеяться над Квейрил, что она сдалась без боя. И в то же время девушка
радовалась, что Лармарен в безопасности.

Манделас лежал в постели. Голова очень сильно болела, тело бил озноб. Дераифа
молча держала мужа за руку. Не было ни слёз на щеках, ни траурного наряда, но император
знал, что все его уже оплакивают и в первую очередь она, сильнейшая любовь всей его жизни. Теперь он сам лежал при смерти, как когда-то Ларика. Гномиха не решалась что-нибудь сказать, чувствуя, что слёзы комом стали в сердце. Почему так? Первый муж испортил долгие пятнадцать лет жизни, второго полюбила по-настоящему, но его жизнь скоро порвётся . Этой мысли Стальная королева не выдержала и тихо зарыдала.
- Ну-ну-ну, не надо плакать, - из последних сил попросил Манделас, легонько похлопывая
супругу по руке. - Я останусь с тобой, пусть даже и не в теле. Даже если ты не захочешь...
- Я больше никогда не выйду замуж! За что нам так мало времени было отмерено судьбой?
- Мне нужно увидеть своих детей, - его голос прозвучал так же твёрдо, как и в тронном зале
всего какой-то месяц назад.
Карие глаза Дераифы вновь наполнились слезами. Было невыносиом стыдно за свои капризы
и недовольство, за его нежную любовь и терпение. Будто очнувшись, королева произнесла:
- Да, Мелодлин уже здесь. Надо бы позвать.
Вскоре она вернулась с сыном и падчерицей. С теплотой глянув на Шелинена, Манделас
улыбнулся и прошептал:
- Вы не представляете, как я счастлив видеть всех вас в этот момент. Мелодия, девочка моя,
не забывай брата. Дераифа... Я люблю тебя.
Ему становилось всё труднее дышать, остро болело сердце. Перед глазами всё сливалось в
туман, оставаясь в сознании, Манделас уже никого не узнавал.
- Отец, не умирай! - закричала Лод, в отчаянии хватая его за руки. - Я не могу тебя просто
так отпустить, ты должен знать: у тебя есть внучка!
Дераифа замерла и перестала плакать, глаза Манделаса шире раскрылись, но Мелодлин не
могла остановиться:
- Сразу после рождения я заставила оота забрать малышку, чтобы ты не знал! А теперь я
больше не могу родить и...
Оставив сына в кресле, королева возмущённо вскочила, но было поздно: император лежал
с застывшими глазами. Плача, обе женщины сели и обнялись. Они понимали, что это конец.
И это судьба, которая раз за разом улыбалась Манделасу и вела его по жизни согласно своей
капризной воле. Ларика наверняка примет супруга с распростёртыми объятиями. Быть может,
этот император станет в один ряд с правителямию о чьей роли в мировых событиях ещё
долго будут спорить, но имя не сотрётся самое меньшее несколько столетий.

Квейрил смело вошла в дом к Карлену, который читал книгу.
- О, привет, - обрадовался он. - Я вот читаю «Гномьи механизмы», тут пишут про дверь,
которая запирается и отпирается без ключа. Предлагаю сделать такую для нашего Лича.
- И зачем нам такая дверь? - поглядев на картинки, молодая женщина презрительно скривилась и пожала плечами. - Если изобретение хорошее, скоро оно будет у всех!
- Не думаю, - усмехнулся эльф. - Книга, между прочим, новая и тайная, потому что
большинство описанных в ней изобретений ещё не испытаны. Гномы боятся, что у них
украдут их ценности.
- Ценности, да, - отмахнулась Квейрил, явно не желая соглашаться. - Я к тебе по другом
поводу пришла. Вместо того, чтобы развлекаться подобными глупостями, думай больше о
магии! - вырвав из его рук фолиант, она гневно потрясла им. - Если ты надумал этим заниматься, брось Академию!
- Это требование или совет? - грозно уточнил Карлен, глядя на неё снизу вверх.
- Совет! - выкрикнула колдунья. - Пока что. Я имею право знать, зачем ты поступил в
Академию!
- Чтобы справиться с кошмарами, - с нескрываемым злорадством парировал Карлен. - А
почему нет? Ведь это отличная идея, только жаль, что ты этого не видишь!
- Не неси чушь, Карлен! - рассвирепела Квейрил. - Мы маги, наше дело — собственную силу
изучать, а не в чужих механизмах ковыряться!
- Ты умеешь унизить любое дело, но я ждал тебя вовсе не для этого, - его глаза зловеще
сверкнули. - Император Манделас мёртв, а это значит, могущество Лесной империи быстро
начинает слабнуть.
- Я бы не верила в это так сильно, - возразила молодая женщина. - Её время ещё ни пришло,
потому что все зовущиеся свободными страны служат ей совершенно добровольно.
- Это потому, что у них есть фениксы, - всё существо юного мага излучало спокойное
самодовольство. - А знаешь, как покорять людские сердца? Покажи им то, чего они никогда
не видели и они пойдут за тобой! Я происхожу из рода Тоирвелей!
Квейрил будто морозом обожгло, она забыла, о чём собиралась сказать. Смотрела и не могла понять: он не пытался отомстить? Зачем сказал об этом? Не похоже, что он шутит. Устало
опустившись на стул напротив, колдунья заявила:
- Мелодлин мой враг. Ты можешь мне помочь?
Он только усмехнулся:
- Думаю, это ты можешь мне помочь.
* * *
Задыхаясь от бега, Айви влетел в дом семьи Келль:
- Допен, бросай всё, у меня к тебе дело!
Сидевшая за бумагами Элоина мрачно посмотрела на незваного гостя и отвернулась. Допен
же, напротив, так широко улыбнулся, что от неловкости не осталось и следа. В последнее
время он выглядел счастливым.
- Что, нашёл золотую жилу? - смеясь, выкрикнул полукровка. - Имей в виду, сейчас меня
не интересует ничего!
- Правда? Ах, как жаль, как жаль! А ведь я и сам не знаю, есть там золото или нет! - эльф
вытаращил глаза и пожал плечами.
- Ты пьян? - строго поинтересовался Допен. - Сам вижу, что нет. Но раз так, зачем себя так
ведёшь? О деле разговаривать будешь?
- Ну слушай. Возле Везелгова отроья в Карегване нашли руины какого-то замка. Разведчики
думают, что это мог быть замок самого Зилама!
- А что говорит Элироуз?
Сердце Элоины болезненно сжалось, но она ничем не выдала истинных чувств. Сглотнув
возникшую желчь, она стиснула зубы, но волна собственных немых упрёков обрушилась на
несчастную со страшной силой. Сразу оба её мужчины подвергаются серьёзной опасности
непонятно ради чего, а она никак не может этому помешать. Допен ни за что не захочет
показаться безвольным слабаком, Роу — тем более.
Дюлан едва не упала в обморок, увидев на пороге соперницу.
- Доброе утро, - холодно поздоровалась госпожа Келль, королевской походкой вошла и села.-
Я знаю, что ты любишь моего мужа и не собираюсь вам мешать.
- Какая же ты бесчувственная, - с язвительностью заметила эльфийка. - Тебе отдал свою любовь такой восхитительный мужчина, а ты... ты его недостойна!
- Защитница, - зло усмехнулась Элоина, - сама замужем никогда не была, а других поучает!
Я к тебе пришла ради наших любовников. Ты можешь уговорить Допена никуда не ехать?
Такого Дюлан никак не могла ожидать, она смотрела на соперницу с недоумением — что та
задумала? Может, решила через любовницу избавиться от нелюбимого мужа? Как бы там ни
было, Дюлан не собиралась приносить любимого в жертву ради чего бы то ни было. Она
решила потянуть время и осторожно всё выяснить:
- И как ты предлагаешь это сделать? Напоить и уложить в постель?
- И дверь запереть, - со злостью ответила Элоина. - Я тебе о другом говорю! Допен задумал опасное дело, в которое втянет Роу.
- Неужели твой генерал на это согласится?
- Как будто ты их не знаешь. Мужчины! Что ещё им нужно, кроме ..
Закончить фразу ей не дал громкий требовательный стук в дверь. Дюлан побледнела как смерть
- Это Допен! - прошептала эльфийка. - Прячьтесь за занавеску, быстро!
Ревность и чёрная зависть кинжалом вонзились в сердце Элоины. Женское чутьё
подсказывало, что терпеливого мужа здесь нет. Сейчас на сцену выйдет страстный любовник
с горящими глазами и улыбкой, но ей нельзя на него посмотреть.
Счастливо улыбаясь, эльфийка открыла дверь любовнику и проворковала:
- О мой повелитель, заходи. Ты сегодня красив как бог!
Такими словами она никогда не встречала Допена. Полукровка удивился, но виду не подал.
Крепко обвив правой рукой талию, он поцелуями покрывал шею и лицо. Знание того
обстоятельства, что законная жена стоит совсем рядом и всё слышит, только распаляло
любовницу. Решив, что после этого Элоина точно не захочет быть с Допеном, Дюлан
повела его в спальню. Через несколько минут госпожа Келль подошла к двери. Женский
голос захихикал:
- Да, так хорошо мне давно не было! Почему ты так редко приходишь? Я тебя каждый день жду!
- Жены нету дома, вот я решил навестить тебя, - голос Допена показался ей слишком ласковым и приторным. Элоине стало противно, она уже хотела уйти, но вдруг...
- Она до умопомрачения любит твоего соперника, - низким насмешливым голосом говорила
Дюлан. - Зачем тебе такая?
Элоина дальше не стала слушать , она на цыпочках побежала прочь. Одна нога зацепилась
за другую, женщина не успела даже вскрикнуть, как уже летела, не задевая ступенек. В
голове промелькнула мысль: « Я сейчас умру.», затем сильный удар всем телом и темнота...
Допен вышел, на ходу одеваясь:
- Послушай, мы с тобой отлично проводим время, но влезать в мою семью я не позволю!
- Подожди, я не это имела в виду! - Дюлан не желала оставлять его в покое и шла за ним
по пятам.
- Что это?! - закричал он, увидев лежащую в крови Элоину.

Во мгновение ока Допен спустился и начал проверять, жива ли она. Дюлан смотрела на
любимого полными слёз глазами. Она поняла, что мечта потеряна и битва за его сердце
проиграна хотя бы потому, что он пойман на горячем и объяснения не избежать.
- Жива... - выдохнул Допен и посмотрел на любовницу с откровенной ненавистью. - Это всё
ты виновата! Если бы ты не появилась в нашей жизни, у нас бы всё было хорошо!
- Прости! - заплакала она в ответ на несправедливые обвинения, но взбешённого мужчину
эти слёзы не тронули. - Я хотела тебя вернуть, потому что люблю! И Элироуз тоже! Мы
сговорились с ним разлучить вас!
- Предательница! - сплюнул Допен. - Я думал, ты другая, а ты как все! Будь ты проклята,
ноги моей здесь больше не будет!
Он злился на Дюлан, но ещё больше ненавидел себя. Стоя у двери в ожидании, Допен понял,
как сильно любит Элоину. Пусть холодная, пусть даже неверная, зато самая родная и любимая. Он допустил слабость и опустил руки, но настала пора остановиться и поискать
причины в себе. Нелюбимый супруг стал для жены служителей, ставящим её интересы
выше своих и получающим знаки внимания как благодарность. Мысль о том, что другому
Элоина дарит любовь просто так, что с Роу она другая, сдавила горло. Все обиды ушли,
оставив лишь самое главное.
Вышел лекарь:
- Мне очень жаль, но ваша жена потеряла ребёнка.
- Она в сознании? - спросил Допен охрипшим голосом.
- Да. Можете поговорить.
Она слегка улыбнулась белыми губами, но из уголка глаза вытекла слезинка. Умом Элоина
отлично понимала, что увязла в отвратительном болоте лжи, но в третий раз отказаться от
Элироуза не могла.
- Как ты понимаешь, я люблю его, - произнесла эльфийка равнодушным голосом. - Ты
должен ненавидеть нас обоих за столь жестокое решение, но пришёл сюда.
- Я заставил тебя выйти за меня, потому что не могу без тебя. Но вот вопрос: а может ли он?
Подумай... пока я... мы строили нашу жизнь и воспитывали детей, Роу скитался по миру и
наслаждался лаской других. Это тебя не смущает?
- Нет, милый, это должно смущать тебя! - сверкнула глазами Элоина. - Я хочу понять,
почему я должна оправдываться? Может, это ты не хочешь раскаиваться в том, что совершил?
- Родная, я всю жизнь прошу прощения, но ты этого просто не понимаешь! - плащучим
голосом взмолился эльф. - У меня есть всё, чтобы вызвать восхищение у любой женщины,
но только не у тебя!
Он спрятал лицо в ладонях. Осознав, что довела мужа до отчаяния, госпожа Келль гневно
замолчала. Правда, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы в сердце закралась
болезненная жалость. Это чувство накрыло тёплой волной, но любовь оказалась сильнее.
- Допен, позволь мне любить его, - тихо произнесла Элоина. - Я не виновата, что так
получилось. Ничего не могу поделать, меня жизнь без Роу медленно убивает с каждым днём.
- Нет! - выкрикнул полукровка. - Я твой муж и не позволю тебе испортить жизнь! Подумай, от тебя все отвернутся!

Мелодлин вышла из дворца и стала рядом с Дераифой. Обе женщины были одеты
одинаково: широкие чёрные одеяния и платки, босые ноги. Вот уже несколько столетий в
Империи босые ноги считались признаком скорби по усопшему. Овдовевшие супруги и
осиротевшие дети даже зимой не изменяли обычаю, прокладывая путь через сугробы
покрасневшими от холода ногами. Сейчас было лето, но от этого не становилось легче.
Манделас лежал перед своими придворными в мраморном гробу. Светлые волосы
выделялись на тёмно-красном костюме. Десятки глаз смотрели на него, но одной женщины здесь не было.
- Ваше Высочество, леди Кейри только что умерла.
- Правда? Жаль. И как это произошло?
- Отравление. Мы не нашли убийцу.
- Значит, придётся подумать о наследстве. Кажется, у неё есть замужняя племянница. Ладно,
это немного подождёт. Церемония продолжается.
Не глядя друг на друга, мачеха и падчерица медленно пошли ко гробу. Весь народ почтительно опустилася на колени, глядя на то, как жена и дочь в последний раз целуют
императора и идут обратно. Глаза Лод затуманились слезами, которые она не пыталась стереть или скрыть. Сквозь горячий туман принцесса видела, как гроб закрывают тяжёлой мраморной крышкой, как семь священниц бога смерти Менсеса подняли гроб на свои
плечи. Ей привиделось, что среди них была Квейрил, которая улыбнулась знакомой улыбкой и как ни в чём не бывало уносит тело её отца. Молодая женщина решила, что это всего лишь
показалось.
Утирая слёзы, Мелодлин зашла в свою спальню и села на кровать. Неожиданное
одиночество оказалось страшным. Теперь она намного лучше понимала Неренна, вынужденного постоянно ощущать присутствие опоры. В лесу с небольшим отрядом Лод так не боялась, там был Лармарен. Вошла Дераифа, села рядом и дрожащим голосом сказала:
- Теперь я знаю, что такое настоящая любовь.
- Надо жить дальше, - твёрдо произнесла Мелодлин. - Вы воспитаете сына достойным
королём, а я должна думать об Империи.
- И о дочери, - тон королева резко поменялся, а тёмные глаза засверкали. - Как ты могла? Он умер, зная, что его плоть и кровь, находится где-то далеко! Я хотела, что Манделас ушёл счастливым! Неужели он не заслужил даже такую малость? - и она заплакала.
- Это не малость, - холодно ответила Лод. - Я хотела, чтобы он жил счастливым. Нет смысла
спорить. Неренн бросил меня, потому что я не смогу родить ему. Правду он не знает, да и
незачем ему знать.
Воцарилось напряжённое молчание. Не отрывая взгляда от пола, гномиха вложила в
руки эльфийки свою горячую ладошку. Любовь разбила все убеждения, основанные на
предательстве и оставила ни с чем. Будущее казалось безрадостным. Каким будет начало
новой жизни, какие в её основу лягут идеи — они не решили.
- Знаешь, Дераифа, мне кажется, что мы больше никогда не встретимся.
- Я думаю, ты права. Хоть мы и уносим с собой воспоминания о Манделасе, у нас начинается
новая жизнь.
- Ты навсегда останешься мамой моего брата. Пиши мне о нём.
* * *
Ночной мрак сгущался. Руины огромной тенью возвышались на холме невдалеке от
дороги. Трудно было сказать, чем раньше был этот высокий обломок — то ли башней, то ли
целым замком. Ещё сохранились четыре этажа, спиралевидная лестница. На самом верху
стояли стол, стул, кровать, сундук. У стола стояли Квейрил и Карлен, они молча смотрели
друг на друга. Кажется, два ученика завели друг друга в ловушку. Над головой находилось
небо, облака казались настолько близкими, что становилось не по себе. Они передвинули
стол на середину комнаты, затем юный волшебник подошёл к телу и поднял покрывало:
- Так вот ты какой, император Манделас Тоирвель!
- Вы с ним одно лицо, - чёрные глаза молодой женщины удовлетворённо заблестели. - Что
ты намерен делать?
- Взгляни-ка, - Карлен подошёл к сундуку и достал две пахнущие влагой тёмно-зелёные
мантии и пару козьих шкур. - Вот, я так и думал! Это священные наряды мараотов, одевай!
Пока Квейрил натягивала её, эльф спустился. Юная колдунья прислушалась. Карлен
находился этажом ниже. Судя по всему, он переоделся гораздо быстрее, потому что вскоре
начал позвякивать бутылочками из переносного алхимического набора. Молодая женщина
забралась с ногами на кровать. От всей этой неизвестности на душе было тоскливо. Из её
эксперимента возникла жизнь, могучее разумное существо, которое потихоньку начало
познавать себя. Золотой лич заметно привязался к Карлену, тот даже научил его читать и
писать. Они оставили своего «ребёнка» взаперти в домике Карлена вместе с академическими
книгами.
А что будет теперь? Для того, чтобы украсть тело императора, Квейрил пришлось
найти шесть фанатиков Менесса и убедить их, что она его пророчица, которой было видение,
что тело Манделаса нужно сжечь. Связав настоящих священниц, колдунья в качестве
благодарности превратила своих помощников в ледяные статуи. А потом им с Карленом
пришлось немало проплутать по бездорожью, дабы не попасться на глаза бдительным
имперским стражникам. Пока что им везло. Странный этот эльф, может, он подстроит ей
ловушку?
Волшебник поднялся, держа в руках огромный кубок и передал его:
- Это келлер.
Скривив с сомнением рот, Квейрил смотрела на прозрачную и в то же время густую жидкость. На её лице проступило отвращение и было от чего: келлер — смесь змеиного яда с отваром из разных трав.
- Обойди вокруг стола семь раз.
Медленно колдунья ходила зловещей тенью, а юный волшебник раскладывал всё необходимое. С удовлетворением Квейрил отметила, что он не забыл даже про такие важные
вещи, как золото и грифонье перо. К тому моменту, как она остановилась, Карлен уже вывел
на лбу Манделаса светящиеся руны. Не выпуская из рук кубок, Квейрил немного вытянулась,
дабы прочесть руны.
- Мне нужна связь с его душой, - пояснил эльф в ответ на её вопросительный взгляд. - Только
истинный Тоирвель может узнать правду. Всем остальным это не дано.
- Ты выглядишь слишком самодовольным! - жестокая ухмылка тронула пухлые губы. - Почему ты просто не спросишь Мелодлин?
- Смеёшься, да? - пожал плечами Карлен. - Смейся, если пожелаешь, но когда судьба вновь
сведёт тебя с этой женщиной, смеяться буду уже я.
- После развода с Неренном на это не стоит надеяться. Да и ты... - не спеша приблизившись,
молодая женщина изучающим взором заглянула в его глаза, - … не испытываешь к ней
огромной любви?
- А ты умница, - хитро улыбнулся юный волшебник, погладил её по растрёпанным волосам и
взял за руки. - Всё-таки знаешь, за что я тебя уважаю?
- Ум, талант, - предполжила она.
- Нет. Хотя и за это тоже, но не только. Ты ищешь не славу, не богатство, ты строишь будущее.
В лунном свете блеск его карих глаз и улыбка выглядели завораживающе. Ненависть
ушла, осталась дружеская забава отношениями, в которых не было ни одного лишнего взгляда, улыбки и тем более поцелуя. Да, Квейрил отлично знала, что всё ещё способна
нравиться мужчинам, но не хотела пользоваться своей властью. Она перестала верить даже
себе. И теперь почему-то вдруг расцвела.
Карлен задумчиво посмотрел на луну:
- Судя по всему, наступает нужный нам период. Ну что, начнём?
От их рук веяло морозом, глаза светились как звёзды, но души находились в невесомости,
на грани между явью и сном. Межмировье, Обитель богов, Джаумблах — источник магии,
вечноподвижный и хаотичный, он дышал теплом. Квейрил чувствовала, что без Карлена не
попала бы сюда. Какое-то божество, как солне, осветило их и... Радужный туннель зашумел
в ушах, щелчок в голове — и они вновь оказались в своих телах. Зуд в руках после
заклинания не пугал, только слегка мутило. Тут только Квейрил заметила, что келлер
разлит по всему столу. Отдёрнуть руки она не успела — мёртвый император открыл
светящиеся синим светом глаза. По спине пробежал холод, но усилием воли молодая женщина заставила себя не шевелиться. Долгого разговора не было — заклинанием боли
Карлен заставил Манделаса раскрыть тайну бессмертия Гларвинна.
- Большое спасибо, - эльф достал кинжал и вонзил в грудь императора. - Надеюсь, такие
похороны придутся Вам по душе, Ваше Величество!

Квейрил отпрянула от загоревшегося стола с испугом и удивлением. Тени плясали на её
лице. Получается, слова о сожжении тела императора оказались правдой.
- Послушай, Карлен, - заявила колдунья неуверенно. - Тебе не кажется, что здесь что-то не так?
В ответ эльф остановился и напряг чувства. Сквозь аромат дыма прорывался ещё
какой-то запах, очень слабый, но явно незнакомый. Карлен приложил пальцы к вискам и
закрыл глаза. Своим магическим чутьём этот не по-мужски изящный юноша нашёл позади
себя мощный столб магической энергии. Это он её вызвал, но она отделилась и продолжала
гореть сама по себе. Явление по истолкованию Академии странное, но не такое уж и необычное. Отведя Квейрил в сторону, Карлен послал заклинание мыслью. Огненная
вспышка прибавила уверенности. Сложив указательный и большой пальцы в кольцо, он
повернулся и выкрикнул слово заклинания. Землю начало сотрясать, а потос башня
взорвалась.
Квейрил с Карленом лежали на траве на безопасном расстоянии. Пыль упала где-то
совсем рядом. Никогда ещё юная колдунья ну пугалась настолько сильно, она чувствовала
себя убегающим от охотников зверем. Первой мыслью стало осознание: жива, всё в порядке.
Немного успокоившись, она разозлилась и стала бить его кулачком:
- Что ты наделал?! Зачем разрушил древнюю башню?
- Успокойся, прошу тебя, , - он хохотал и прикрывался руками, - я не хочу, чтобы нас поймали. Пойдём отсюда, хранительница артефактов!
Им повезло к ночи набрести на какое-то село и остановиться у одинокой старушки на
ночлег. Дабы не вызывать подозрений, они представились супружеской парой Фелузан,
едущей навестить родственников. Изображая любящую жену, Квейрил оживлённо болтала, а
Карлен молчал и загадочно улыбалс. Он незаметно поглядывал на её профиль и вспоминал
о том дне, когда эта опасная красавица пыталась засадить его за решётку. Солнце светило
ярко, по-праздничному. А теперь они сидели рядом как ни в чём не бывало. До чего неожиданна судьба...
Эльф опустил мешок на стул, когда сзади раздался голос:
- У меня к тебе разговор есть.
Юноша повернулся. Язык прирос к нёбу, дыхание перехватило, потому что Квейрил стояла
перед ним совершенно голая. Искусство обладать мужским разумом она отточила в совершенстве ещё во время замужества.
- Знаешь, супруги Фелузан всегда были единым целым, - заявила молодая женщина,
отодвигая ногой одежду и, приблизившись, погладила по щеке. - Я чувствую, что «оно»
горит в тебе. Давай, выпусти его.
Карлен не ответил, потому что с ужасом осознал, что она права. Тогда Квейрил поцеловала
его, впиваясь пальцами в плечи, а затем упала на кровать, увлекая за собой. Стоя друг
напротив друга и готовясь сразиться два года назад, они уловили друг друга в ловушку
честолюбия. Возможно, если бы два ученика изучили не только свою силу, но и свои души,
этого бы не произошло. Но все мы редко стремимся к самосовершенствованию и
самопознанию.
Жажда Карлена к удовольствию была сильна до безумия. Взаимное любопытство
подстёгивало. Вопреки ожиданиям, ласк не было. Двое изголодавшихся набросились друг
на друга, как звери. Никаких разговоров до и вопросов после. Утром Квейрил открыла глаза
и заметила стоящего рядом эльфа. Понимание того, что переступила запретную зону, вызвало
жгучий румянец на щеках. Квейрил не знала, куда деть глаза. « Это потому, что он был моим
врагом» , - успокоила себя молодая женщина. Она оделась и подошла к окну. На душе стало
спокойнее, но она всё равно не знала, что сказать случайному любовнику. Сердце терзала такая досада, словно она упустила любовь по своей вине.
Карлен зевнул, потянулся и солнце заблестело в карих глазах. Он нисколько не переживал из-за случившегося, скорее испытал огромное облегчение. Потому что, пользуясь словами самой Квейрил, «оно» больше не мучит.
- Доброе утро! - бодро произнёс эльф, натягивая штаны. - Позавтракаем, заплатим — и в путь. Ты довольна?
- Нет. - она села на кровати. - Вчера нами двигало безумие, но теперь пора остановиться и
поговорить.
- Я слушаю.
- Нам не надо продолжения! - на одном дыхании выпалила Квейрил, но так и не решилась
посмотреть ему в глаза.
- О-о-о, да ты маленькая слабенькая девочка! - хихикнул юноша и продолжил атаку поцелуями, одновременно задирая ей платье.
Спустя полчаса Карлен и Квейрил лежали и смотрели в потолок, одетые, но растрёпанные.
- Так-то лучше, - безмятежно улыбнулся он, - ты всё ещё хочешь поговорить?
- Думаю, нет, - вяло отмахнулась колдунья. - Да и что это изменит? Просто помни, что ты
мне нужен.
Карлен настороженно помолчал, явно обдумывая последнюю фразу.
- Ага, понял, - кивнул он.
И они пошли на родину, не подозревая, что в Империи оставлен глубокий след.

Девятая глава:
«Новая любовь Лармарена.»
Летний дождь уже собрался в серые зеркала дорог, обычно сухой и пыльный Фалленм
наполнился влагой. Ларми отпил немного вина и оглядел столицу. Сегодня она будто
уменьшилась и выглядела недружелюбной. Несмело глянув на кружку в руках Гурикгона,
эльф поинтересовался:
- Ты жениться собрался?
- Мы расстались после того, как она узнала о моей дочке.
- Чужие дети не нужны? - печально улыбнулся эльф. - Знаешь, я только сегодня вернулся из
Империи... Видел свою мать.
- И как она? - Гури нервно побарабанил пальцами по столу. - Я хочу сказать, как ты это
перенёс? Тебя всю жизнь сравнивали с ней!
- И лишь бабушка с дедушкой умоляли меня не идти по маминым стопам, - признался
Лармарен, отводя взгляд. - Для них мама была распутницей.
- Это обидно, - согласился гном. - Мне тут предложили любопытное дельце.
- Я участвовать не могу, - тут же предупредил эльф, - у меня много дел после приезда.
Недавно такой странный заказ получил...
- Может, хоть денег одолжишь? - с надеждой спросил Гурикон.
- Денег? - Лармарен призадумался и покачал головой. - Прости, я не могу так с тобой
поступить. Ты разоришься, а совесть не позволит мне требовать с нищего.
- Я так и знал! - разозлился гном. - То есть ты признаёшься в том, что не веришь в меня?
- Да, не верю! - глаза Лармарена яростно сверкнули. - Пора признать, что ты неудачник, Гури.
При всём желании помочь — увы, нет.
- Ладно, сделаем вид, что я ничео не говорил, - Гурикон вдруг заинтересованно поднял
голову. - О каком заказе ты хотел поговорить?
- Послушай, с того самого дня, когда Мелодлин вырвала меня из клетки паладинов и
отправила в Гильдию наёмников, я никто , прислуга. А теперь меня просят принести
человеческую кость.
Полупустая кружка упала на бок, но Гури этого не заметил, потому что смотрел на Ларми,
вытаращив глаза. Когда друзья убедились, что никто их не подслушивает, немного
успокоились, но страх всё же остался.
- Мне удалось вернуться на кладбище сторожем, поэтому я могу тебя провести за половину
награды, - гном таинственно понизил голос, - только я должен знать, с кем имею дело. Расскажи всё, любая мелочь может иметь значение.
- Хорошо. Обычно к нам приходят прямо в наш дом, но если кто-то опоздал, он вешает
записку на гвоздь левого столба у входа.
Заказ был выписан кривоватым, на редкость уродливым почерком. Неизвестный предлагал
встретиться у кладбищенской ограды для справедливого обмена. Самым удивительным было
то, что заказ оказался именным.
- Ничего не понимаю, - заявил Гурикон, отложив бумажку. - Не написано ни имени заказчика,
ни суммы награды! Ты что, всерьёз намерен этим заниматься?!
- Я не знаю. Может, вдвоём сходим? Вдруг это засада?
Лунная ночь внимательно следила за маленьким царством смерти. Мрачная скорбь
впиталась каждую могильную тень, травинку, изящные формы ограды. Зловеще
заскрипела калитка. Озираясь, Гурикон и Ларми прошли к ближайшей могиле и стали
копать. Брезгливо кривясь, Лармарен как будто видел себя со стороны: недовольный эльф с
погасшим взором, в душе которого теплилась жажда приключений. Когда он выпрямился, у
ограды уже ждала загадочная личность. Капюшон надёжно скрыл лицо, но Ларми пересилил свой страх и молча протянул ему кость.
- С-спасибо, - голос вызвал мурашки по коже. Он вручил тяжёлый слиток. - Вот твоя награда.
Юноша изменился в лице от удивления: он держал в руке тёмный с изумрудным отливом
слиток регеланта. Этот разноцветный металл называли «следы молнии». В отличие от
большинства других руд регелант добывали на самых вершинах мира, там, где не ступала
нога человека, эльфы добирались на спинах грифонов, а гномы и вовсе не покидали тех
мест. Даже дворяне не могли купить регелант из-за слишком высокой цены. У одного короля
была кольчуга из регеланта, всех цветов радуги, но после его смерти её украли.
И вот теперь Лармарен сжимал в руках огромную ценность, от счастья не веря своим
глазам. Он поднял взгляд — перед ним уже никого не было. Только растерянный гном стоял
рядом. Укоризненно глядя на него, эльф прижал палец к губам и ушёл.
* * *
Утром Лабель с Джаяном вышли во двор. Племянник не доставлял тёте проблем
и девушка не держала на сестру зла за своё невольное заключение. Но одиночество не
только заморозило больное запретной любовью сердце. Сёстры отдалились друг от друга,
часто Квейрил являлась домой за полночь и ложилась спать, даже не интересуясь, как
провёл день её сын. Сейчас, когда старшая сестра находилась в отъезде, дома было спокойнее. Но иногда Лабель думала: а вдруг Квейрил не вернётся?
Она увидела на улице знакомую фигуру и поняла, что скучала. Сердце потянуло сладкой
тоской, она хотела помахать ему, но передумала и лишь смотрела, как он приближается.
Лармарен выглядел испуганным:
- А где Квейрил?
- Она ещё не приехала, - удивлённо ответила Лабель. - А зачем она тебе?
- Затем, что её обокрали! - в отчаянии воскликнул он и принялся трясти её за плечи. - Опять
виноват буду я! За что?!
Ларми жалобно всхлипнул.
Повинуясь какому-то внезапному порыву, Лабель поглаживала его по щеке, говорила
какие-то утешительные слова, а потом заразилась его отчаянием. Горячие губы искали
защиты, руки обвивали шею и сердца колотились одновременно. Внезапно Ларми отскочил.
В глазах блестел ужас. Щёки девушки пылали, после жалости пришёл стыд. Тяжело
дышащий Лармарен смотрел на неё широко раскрытыми глазами, а Лабель казалось, что
между ними протянута нить. Это было совсем не похоже на чувство к Тобе, но она
испугалась и решила всё объяснить:
- Ларми, это не то, что ты думаешь, я не влюбилась в тебя! Мне безумно жаль, что я не могу
помочь! Ты хороший, а она просто жестока!
- Что я слышу? - с чуть заметным недоверием и весёлостью воскликнул эльф. - Ты на моей
стороне? С каких пор?
- С тех самых, как она поставила свой успех выше всего на свете, - горько ответила девушка.
- Наивная, - печально улыбнулся Лармарен. - Она всегда такой была, просто ты этого не
видела.
На щеке Лабели блеснула слеза.
- А когда ты ложился с ней в постель, тоже не видел?
- Мне было всё равно, - честно признался юноша, виновато отводя взгляд. - Она оказалась
первой пожелавшей.
Ларми умолк, чувствуя, что подобными речами оскверняет невинность Лабели. Она решила
подбордрить его:
- Мы друзья, успокойся. Всё хорошо.
- Да, но не разговаривай со мной как с сумасшедшим, - с несвойственными ему строгостью и
холодностью предупредил юноша. - Ещё увидимся, а пока прощай.
Его тон отозвался морозной струной в девичьем сердце, но она безропотно отпустила
единственного друга, потому что помнила: она не посмеет стать второй Мелодлин в его
жизни. И уж тем более не сыграет роль Квейрил.
Наблюдая за играющим Джаяном, быть может, впервые Лабель задумалась о том, что
в судьбе этого непоющего птенца как-то всё по-глупому складывается. Захотелось
обогреть и приласкать страдальца. Квейрил обокрали — что это значило? Ответы она
получила на следующий день
- Мне не стоит лишний раз беспокоить тебя, Лабель, - мягко и спокойно заявил Лармарен и
вручил девушке тяжёлый свёрток. - Передай сестре, скажешь, там записка.
- А... что украли? - спросила девушка охрипшим голосом.
- Она разберётся, а ты не волнуйся. Не стоит тебя этим утруждать.
- Подожди! - решительно остановила Лармарена Лабель.
В тот момент она чувствовала себя способной свернуть горыю Но вся сила разбилась о
мысленный вопрос: «А что говорить?» Она поняла, что может только просить. Ветер
яростно развевал их светлые волосы, а Лабель не могла избавиться от ощущения, что всю
жизнь именно этогоо ждала. Гром предупредил их о тёплых небесных слезах и сером
полудне. Ларми опустил глаза, попереминался с ноги на ногу:
- Можно?
- Ну заходи, - нерешительно произнесла она.
Открылась со скрипом дверь. На улице шёл дождь, Джаян весело раскачивался на деревянной лошадке, а они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. В новой жизни
Лабель стала теплом и утешением для измученной души. Нежная девушка не щадила себя,
за неё это делали окружающие. Он не сказал, что едет на несколько дней сопровождать купца. Что сам вызвался поехать, чтобы разобраться в своих чувствах после того поцелуя.
Ведь Лармарен не хотел впускать никого в своё сердце, но впустил в жизнь. И как сказать
о том, что уже не вычеркнешь из жизни, но... Речь даже не шла о чувствах или отношениях,
а о роли в жизни и самое главное — взаимности.
Они болтали о пустяках, а Лабель всё решалась.
- Ларми, как ты относишься ко мне?
Отвечать на этот вопрос было слишком рано. А всё потому, что сейчас он неизбежно
наговорит глупостей. Усмехнувшись, Лармарен пристально посмотрел на неё:
Красивая и вроде бы неглупая, серьёзно подходящая к интересующим собеседника вещам.
Прикосновение к руке немного успокоило, нужные слова легко нашлись. Что ж, возможно,
неприступной красавице такое придётся по душе.
- Мы же друзья! - напомнил Ларми. - Или ты думаешь, что это не так?
- Да, это не так, мы разделены, - резкий тон голоса Лабели мысленно вернул юношу в то
время, когда они были чужими. Девушка вздохнула, явно чувствуя, что сказала не то: Уходи.
Вернёшься, когда будешь готов.
Лармарен не совсем понял смысл её слов, но покорился, невзирая на дождь. Он пошёл к
королевскому дворцу и в окне увидел стоящую спиной Мелодлин. Сейчас сердце не дрогнуло, но вс равно фигура женщины, с которой хотел связать судьбу, показалась
прекрасной. Могло ли всё сложиться иначе, если бы он её соблазнил в своё время? Нет,
потому что Ларми даже не пытался сопротивляться искушению Квейрил. Он понял, что
обречён стоять меж ними.
Неренн смотрел в сторону.
- Все бумаги уже готовы. Тебе осталось поставить подпись.
- У меня на родине уже интересуются, кто будет новой королевой, - беззлобно заметила Лод,
подписывая бумаги.
В ответ король лишь пожал плечами, мол, подумаешь, нашли глупые бездельники повод
посплетничать и что теперь? Ночью Мелодлин плакала и обвиняла во всём себя. А что ещё
она могла сделать? Не стоило вообще соглашаться на брак. Какое унижение! Лод тяжело вздыхала, потому что не могла изменить судьбу. Ранняя потеря матери лишила её возможности быть женщиной. Гларвинн дулся, не понимая, что оставляет её именно в тот момент, когда нужен. Она цеплялась за свою гордость. И вот теперь, рыдая в палатке, будущая императрица ясно осознала, что никому не нужна.

Элироуз мчался на коне к ближайшему городу. Он выполнил несколько важных поручений,
после чего его ждало свидание с Элоиной. Они появились словно из ниоткуда. Конь
сбросил своего хозяина и умчался, два солдата схватились за оружие, а Роу ударился
головой о дерево и потерял сознание. Очнулся он от ударов в живот. С ужасом и удивлением
он узнал в напавшем скелета. Мертвец?! Они воскресают? Подбежавший солдат убил скелета и протянул руку, но генерал не смог встать. Тяжесть сдавила горло, где-то в груди не
утихала острая боль и понадобилось время, чтобы осознать: с разбитыми внутренностями
долго не прожить.
- Элоина Келль, - прохрипел он, - она в своём доме...на Центральной... приведи! И Дюлан...
Госпожа Келль уже собиралась выйти, как в дверях столкнулась с тем самым присланным
солдатом.
- Это вы Элоина? Генерал ранен и ждёт вас!
Несчастную обожгло и заморозило одновременно, и она побежала, не видя и не слыша ничего. Хотелось, чтобы это оказалось кошмарным сном. Дабы поскорее добраться до
правды, они с Допеном помчались к указанному месту на лошадях. Увы, это было правдой.
Она бросилась на колени, дрожащими руками поглаживая возлюбленного.
-Я... ухожу, - каждое слово давалось Элироузу с трудом. - Умираю в мирное время. У меня
есть лишь одна просьба: останься... с мужем.
Его глаза застыли неподвижно. Упав на грудь любимого, она горько зарыдала. Сбылся самый
большой страх в её жизни. Допен мрачной тенью стоял рядом. Конечно, она поступит
согласно последней воле любимого и не станет попрекать мужа ничем, но не этого хотел
он от своей жены. Допен оглянулся и безразлично посмотрел на Дюлан. Плачущая Элоина
ничего не заметила, поэтому она прошептала:
- Я всё слышала. Теперь вы всегда будете вместе, а я...Я ухожу из твоей жизни. Не так, как он, - Дюлан показала глазами на умершего, - Я уеду обратно в Эримгем, а нашего сына
воспитают чужие люди.
- Это моя вина, что тебе пришлось с ним расстаться, - в глазах Допена блеснули слёзы. - Я
думал только о себе, даже перестал платить. Настоящие мужчины так не поступают.
- Я прощаю тебя, - эльфийка печально улыбнулась. - Ведь ты спас меня от возможной
смерти. Не знаю, смогу ли забыть тебя и наши отношения, но клянусь навсегда освободить
тебя от мея.
- Спасибо, прощай, - когда Элоина выпрямилась, Дюлан уже не было.
Полукровка нежно обнял жену за талию. - Пойдём домой.
- Ты похоронишь его? Послушай, ты отнял меня у него. Может, ты и не мог поступить
иначе, но тогда сделай хотя бы то, что можешь.
Допен пристально посмотрел на опухший покрасневший нос и блестящие от слёз глаза. В
этот момент менялась навсегда их супружеская жизнь. Смерть возлюбленного настолько
подкосила Элоину, что она теперь зависела от поддержки и забот мужа. И вот тогда-то у
него наконец появилась надежда пробудить хотя бы простую благодарность в её душе. Это
уже немало.

Алерита дремала перед камином, сидя в кресле. Вбежала Лиара, залезла к матери
на колени и обняла за шею. Одной рукой прижимая к себе дочку, второй Лерит накрыла её
наброшенным на плечи одеялом и сонно прошептала:
- Что, устала?
- Мама, а отец скоро приедет?
Маска сонного блаженства мигом слетела с лица. Подумать только, она почти забыла, что
всё ещё замужем. На душе стало противно и горько. Жалость к себе защипала в глазах и
эльфийка сказала дрогнувшим голосом:
- Он не приедет, милая.
Лицо девочки обиженно скривилось и она убежала. Но Алерите было не до детских обид -
свернувшись в кресле, она плакала от воспоминаний о своём предложении вернуться в семью. Просто так Айви не вернуть, но у неё возник план.
Он проснулся от стука. У женатого солдата не было права жить с холостяками в
казарме, поэтому Айви Гестэйл наслаждался тишиной в дешёвенькой гостинице на окраине
Ладраэля. На пороге стояла заплаканная Алерита. Тот, кого сам император назвал смелым
воином, похолодел от ужаса:
- Что случилось?!
- Лиара пропала, - выдавила она и вновь зарыдала.
- Как? Когда это случилось?! - выкрикнул он.
Ежеминутно утирая слёзы, Лерит рассказала, что дочка ещё вчера ушла гулять и не вернулась.
- По знакомым ходила?
- Ходила, но никто из них не видел Лиару! - подвывая, несчастная спрятала лицо в ладонях.
Эльф потрясённо молчал. Он не представлял, что такое коснётся его семьи. Впрочем, была ли
семья? Любовь треснула, но гордость стала важнее.
- Мы обратимся к страже, - произнёс Айви твёрдо, но внутри всё дрожало. - И не отчаивайся
раньше времени. Кто-нибудь что-то видел!
Он обнял её, пытаясь утешить. Давно позабытые объятия любимой жеы дарили Айви силу,
наполняли душу уверенностью. Ища утоления в телах других, он не смог забыть обиду и
отдохнуть душой. Синие глаза смотрели на эльфа настолько строго, что он моментально
устыдился, убрал руки и вышел.

Мелодлин уже вышла из кареты, когда Гларвинн заговорил:
- Ты будешь жестокой императрицей, Мелодлин. Я точно знаю.
Возразить на это было нечего, но Лод ухмыльнулась:
- А ты думаешь, моя мать как императрица была намного лучше? Она была женой императора, это другое. Я любила маму, но без неё стала сильнее.
По виновато опущенным глазам единорог понял, что исповедь даётся нелегко и решил
поддержать:
- Я вот слышал...
Не желая выслушивать долгие речи, Мелодлин отмахнулась:
- Мы с тобой оба глупцы, - тихим подавленным голосом заявила она. - Посмотри, во что
превратилась Лесная империя! Пустые селения, полные сирот монастырские приюты...Как
думаешь, они будут благодарить меня за это?
- Наконец-то ты решила вспомнить о народе, - не без ехидствоа заметил Гларвинн. - Ну
давай! С чего начнёшь править, Твоё Величество?
- Не смей со мной так говорить! - Лод больно хлопнула его по затылку. - Я начну... издалека!
- Ваше Величество, генерал Элироуз Ташаллон скончался.
- Умер? - изумилась Мелодлин. - Как так? Он был ещё молод и совершенно здоров! И война
закончилась.
Молодая женщина остановилась, потому что ощутила себя глупой девочкой, бормочущей
всякую чушь, лишь бы не признавать правду.
- Несчастный случай. Он не успел сказать, что произошло, из тела лекари тоже не извлекли
никаких ответов. Ведётся расследование.
- Да. Жаль. Но он не единственный наш генерал, так что эту потерю мы переживём. - И она
гордо ушла в зал.
* * *
Закусив губу, Квейрил лежала под одеялом. Бесшумно упала мантия, затем рубашка. И
вдруг на его груди мелькнула синяя вспышка, словно кровь в жилах стала сияющей маной.
Только что соблазнявшая голосом и взглядом испуганно вскочила на четвереньки и отползла
на другую сторону кровати:
- Не подходи!
- Что с тобой? - на лице юноши проступило искреннее недоумение.
- А ты ничего не чувствуешь? Тогда смотри! - Квейрил вскочила и сильно надавила пальцами
на то место, где мелькнула вспышка.
Справедливости ради надо заметить, что магию при этом она не применяла, но Карлен
дёрнулся плечом:
- Больно!
Ярость в его глазах оказалась заразительной: в голове юной колдуньи возник звериный
страх, вызывающий желание ударить и убежать. Всё произошло во мгновение ока: кончики
пальцев правой руки вспыхнули пламенем, она надавила широко растопыренными пальцами
на его грудь и сама вздрогнула от ударившей энергии. Карлен закатил глаза и упал в обморок.
Опустившись на колени,Квейрил расхохоталась и зарыдала. Всё-таки что на неё нашло?
Страсть тихо угасала, напуганная неизвестностью. Отчаяние и жалость к себе комком стали
в горле. А Золотой лич безучастно смотрел на плачущую хозяйку.
Вернувшись, молодая женщина сразу заметила, что младшая сестра чего-то боится. Может,
опять связалась с Тобой? Квейрил бросила на Лабель недоверчивый взгляд, но та молча
стирала бельё. С широкой улыбкой она протянула руки к своему ребёнку:
- Иди ко мне, малыш!
Джаян в ответ заревел и спрятался за спинку стула, на котором сидела Лабель. Нахмурившись, Квейрил обратилась к сестре:
- Что нового?
- Лармарен был здесь.
Усталость и досада смахнули все чувства с лица.
- Сколько это будет продолжаться? Я боюсь, что он и тебя затянет в постель!
- Он не затянет, - возразила девушка, удивляясь спокойствию своего голоса. - Лармарен
пришёл по делу. И принёс вот это.
Глаза Квейрил оживлённо вспыхнули, когда они рассматривала регелант. В записке говорилось: «Прости меня за всё и не вспоминай. Этот слиток украли из Академии и подбросили мне. Л» Молодая женщина не поверила бывшему любовнику и не
собиралась его жалеть. Лабель внимательно следила за поведением Квейрил. Аккуратно
сложив записку, старшая сестра отрешённо посмотрела на младшую:
- Где он сейчас?
Мысли забегали, сердце заколотилось так, словно готово вылететь из груди, Лабель
почувствовала, что делает первый шаг на шатающийся мост. Ответ мог стать признанием
в запретной дружбе. Девушка ещё помнила страдания по первому восхищению человеком,
который казался святым. Кого ещё оставалось винить, как не сестру? Лабель боялась
потерять Ларми, но пересилила себя и честно ответила.
Когда за Квейрил закрылась дверь, на глаза Лабели навернулись слёзы: возникло
чувство, что она отдала то, в чём сама нуждалась. Что, если Лармарен опять переспит с ней?
Старшая сестра предстала перед младшей не защитницей, а развратительницей любой
душевной чистоты. Думать о таком было больно.
В тот вечер на первом этаже гильдейской казармы наёмников царило веселье.
Выступал бард, смех, голоса, топот танцующих ног и музыка слились воедино. Лармарен
сидел с полным кубком вина, которое не собирался пить — он привык к тому, что новые
друзья уважали много пьющих. Но кубок стоял просто для вида. Глядевший на барда Ларми
сидел спиной к двери и не сразу понял, чья рука опустилась на его плечо. В точности как
почти четыре года назад, юноша увидел сначала грудь, а уже потом растерянно взглянул в
чёрные глаза. Влечение никуда не делось, но Квейрил ни за что не поддалась бы этому зову.
Кажется, жизнь научила её не идти на поводу у своих желаний. С ехидной улыбкой Квейрил
прошептала:
- Пойдём, нам нужно поговорить.
Тон её голоса и горячее дыхание в ухо возбудили любопытство и тайную надежду. Победа
не погасила бы окончательного желания обладать прекрасным телом, так что она
предпочла тихо затушить её внутри и остановила Лармарена в коридоре:
- Думаю, здесь можно. Лабель не смогла дать никаких вразумительных объяснений, поэтому
я жду их от тебя.
- Что значит — вразумительных? - тут же вспылил Ларми. - Если ты унижаешь её, то ты
ничем не лучше тех, кто угрожал ей. - Хоть голос юноши звучал спокойно, в полумраке
голубые глаза сверкали. - Слиток регеланта я получил за кость. Выкопанную на кладбище
человеческую кость.
Квейрил расхохоталась, запрокинув голову. От мрачности не осталось и следа.
- И сколько ещё ты собираешься лгать? - отсмеявшись вволю, воскликнула она. - Никто в
это не поверит! Отдать такую ценность добровольно может только сумасшедший!
- И всё-таки это правда, - спокойно ответил Ларми и развёл руками. - Со мной пошёл Гурикон. Если не веришь мне, спроси его. Или поищи что-нибудь у себя в Академии. Я всего
лишь хочу доказать свою невиновность!
Голос прозвучал жалобно, но сердце Квейрил не дрогнуло. Слегка прищурившись, молодая
женщина окинула бывшего любовника презрительным взглядом и ушла с гордо поднятой
головой.
- Настоящая королева, - с грустью подумал Лармарен, провожая её взглядом, полным обиды
и горечи. - Каково Лабели жить рядом с такой?
Немного поразмыслив, он решил, что она старшей сестре полезна как бесплатная и
заботливая няня. Судьбе такой можно только посочувствовать.
* * *
За окном сгустилась ночь. Огни погасли и на Ладрии, в столице тоже, но за них уже светила луна, окрасив мир шорохови теней в таинственный голубой свет. Алерита бесшумно вошла и застыла в дверях, любуясь
спиной и плечами Айви. Всё-таки какой красивый у неё муж! Самый лучший на свете...
Нежные губы осторожно коснулись его плеча. Айви молча закрыл глаза. Он любил
синеглазую красавицу, умел чувствовать её беззащитность и не мог принять решение. Ведь
боли было гораздо больше, чем счастья. Голод тела отозвался тянущим ощущением по
ногам, казалось, он только что ожил. Айви повернулся и увидел два сапфира и бутон розы.
Кудри горели огнём, белоснежная кожа будто впитала лунный свет. Робкое прикосновение
руки Айви выпустило желания на волю. Сбросив одежды, они набросили руки на шеи и
в страстном поцелуе поработили друг друга. Любовь из отношений этой пары никогда
окончательно не уходила, но какие-то обиды почти убедили супругов, что они
поторопились со свадьбой. И только сейчас, в соединении усталых тел, они ненадолго
сбросили бремя. А утром как ни в чём не бывало пошли завтракать. Но всё равно что-то
оставалось не так. Молчание, опущенные глаза словно замкнули круг. Пустота в груди
мучила, но как избавиться от неё?

Когда Айви уже направился к выходу, Алерита догнала и поцеловала его так, как ещё
до его измены. Он посмотрел на неё незнакомым скорбным взором, от которого её сердце
больно сжалось и застучало сильнее. В этот момент молодая женщина прочувствовала его
боль и поняла, что не посмеет вновь обманывать его. Разумеется, Айви насторожили
перемены в поведении Алериты. «Это всё от одиночества, - убеждал себя эльф. - Она
устала от скорби и... Впрочем, что за чушь? Лиара пропала, а я тут занимаюсь
прощением выдуманных обид! Конечно, я помогу им!» Но во дворце ему тут же испортили
настроение, вручив письменный приказ императрицы отправить часть гвардейцев
сопровождать прибывших из Эримгема магов. В списке значилось и его имя. Айви досадливо покачал головой, понимая, что спорить с Лод бесполезно. Но почему придётся оставлять
Алериту в таком состоянии? Стало по-детски обидно и за себя, и за неё.
С выданной бумагой Айви предстояло отправиться в другой конец города. Настроение
было прескверным, но эльф вспомнил о живущих неподалёку Келлях и решил навестить.
История Полосатых масок создала искреннюю и крепкую дружбу.
Открыв дверь, Элоина растерялась:
- Айви?! А-а-а... м-м-м... Мы думали, что ты уехал.
- Зашёл попрощаться, - удивился эльф. - Что с тобой? На себя не похожа! Ты больна?
- Я? Да. - Эльфийка заметно обрадовалась. - Поэтому иди, а то заразишься.
За её спиной застучали шаги. Айви нахмурился, Элоина покраснела, потому что в комнату
зашла она. Повыше ростом, но всё же родная и непривычно серьёзная... Лиара. Рухнув на
колени, отец протянул руки к своему единственному ребёнку.
- Айви, прости меня, - донёсся голос Элоины. - Алерита умоляла приютить дочку, говорила,
что тогда ты вернёшься к ней!
Эта фраза больно хлестнула по его сознанию. Эльф отпустил Лиару и выпрямился.
Повисла напряжённая тишина, даже птицы замолкли. Айви смог выдавить из себя:
- Понимаю. И не злюсь.
Образ Алериты как идеальной женщины разбился. Сильнее удариь милая Лерит просто не
могла. Душа и сердце онемели от потрясения. Айви не знал, как смотреть жене в глаза. Всю
дорогу он молчал, вспоминая огонь, не потухающий в ней, губы, руки... Но обида перечеркнула всё. « Подумать только, я ради неё на всё готов, а она... знала и смеялась надо
мной!» Увидев Лиару, Алерита едва не выронила сына, которого как раз кормила грудью.
- Ты лгунья и предательница, Лерит, - тихо произнесла Айви. - Какое счастье, что я должен
уезжать, иначе не выдержал бы твоих унижений!
Она промолчала, до конца не понимая, почему ночь с законной женой может разозлить даже
больше, чем её же измена. Оглянувшись в последний раз, Айви увидел выбежавшую Алериту. Сорвав с пальца обручальное кольцо, он бросил его жене и умчался верхом на единороге.
* * *
Карлен с улыбкой шёл по коридору. Уже настал вечер, учителя разошлись, но в
лаборатории раздавалось приятное бульканье. « Наша красавица никак не пойдёт домой, -
подумал юноша, - может, пригласить её к себе?» Эльф взялся за ручку — заперто. Он
постучал. Послышался какой-то невнятный шум и всё затихло. Казалось, теперь дверь
должна открыться, но не тут-то было!
- Квейрил, это ты? - громко спросил эльф, чтобы заглушить собственный страх. - Открой!
За дверью упало что-то тяжёлое. Похолодев от ужаса, Карлен отступил к противоположной
стене. Похоже, он оказался не в том месте не в то время. Как бы не нажить неприятностей!
Когда сердце перестало бешено колотиться и способность мыслить спокойно вернулась,
юноша вздохнул, а затем закрыл глаза и прикоснулся к вискам. Тело охватил ужасный
жар, в голове щёлкнул гул.
Мир окрасился в зелёный цвет, Карлен увидел себя со стороны. Шум воды в ушах,
являющийся голосом другой жизни, перекрыл остальные звуки. Как дух, он пролетел сквозь
стену, увидел два стола с бутылочками, мешочками и прочими алхимическими предметами,
книжный шкаф и нечто. Оно обрушило яростную атаку ослепляющим светом. Этого
заклинания Карлен не знал. Весь ужас заключался в том, что он оказался прикован к месту.
На беззащитного духа навалилась удушающая тяжесть, он светился и не мог ничего сделать.
У каждого мага от рождения существовало безлико второе «я», грозный призрак в ночи,
который мог явиться хозяину во сне. Он ощущал силу чужой магии и помогал следить, но
во время его использования волшебник был неспособен постоять за себя.
Квейрил шла по коридору. Как обычно, с утра она заходила в Академию первой,
а уходила последней. У двери в лабораторию она нашла лежащего Карлена. Дверь была
распахнута, а в воздухе витал горько-сладкая смесь ароматов. Молодая женщина с ужасом
обнаружила кражу. Это оказались не очень ценные травы, но кто забрал мелочь, может
вернуться и унести остальное. Она склонилась над Карленом, вглядываясь в его
бледно-зеленоватое лицо так, как смотрит учёный на предмет своего исследования. Тело
было чуть тёплым, сердце билось очень тихо — он замер между жизнью и смертью.
Большинства учителей не было в Эримгем, да и закравшиеся подозрения в душе юной
колдуньи остановили намерение звать на помощь. Проклиная всё на свете, Квейрил сама
затащила Карлена в лабораторию. Трясущимися руками молодая женщина попыталась
запереться изнутри. После нескольких неудачных попыток она наконец бросила это дело, села на пол и спрятала лицо в ладонях. Слёз не было, их заменило оцепенение,
смешанное из удивления и недоумения. Что делать? Наверняка ему требуется помощь, но...
Да и стоит ли вообще вытягивать его из этого состояния? На Квейрил напал безумный хохот,
когда она представила, что останется одна с творением собственных рук, у которого к тому
же есть собственный разум. Слишком многое оказалось упущено двумя талантливыми
недоучками во время создания Золотого лича. Что было ещё хуже, они не могли рассказать
о случившемся — их бы наказали. Молодая женщина задумчиво посмотрела на свои руки
и вспомнила тот ритуал. Мелодлин ударила клинком мести по чужой мечте и оставила кучу
осколков.

Квейрил знала от общих знакомых, что Антривия уехала сразу после встречи с
Нериеном. Это показалось ей подозрительным и она пошла на подкуп, дабы узнать правду.
Тот факт, что леди Кейри не по своей воле разрушила семью, значения не имел — Квейрил
всё равно её отравила. Победить Мелодлин Тоирвель может только Карлен. Эх, будь что будет! Умрёт он -
хорошо, а нет — ещё лучше! Осмелевшая колдунья начала действовать. От удара молнии
эльф вскрикнул, но тут же вновь потерял сознание. Но Квейрил продолжала искать способ
вывести его из этого состояния. Её силы почти иссякли, когда прозвучал гонг, зовущий на
занятия. Пришлось бросить Карлена в этом загадочном состоянии. На занятиях юная колдунья никак не могла успокоиться, ей казалось, что все уже знают правду, что в любой
момент могут войти паладины. На этом месте воображение распалялось всё больше,
угрожающие картинки становились всё страшнее. С трудом дождавшись перерыва, молодая
женщина примчалась в лабораторию и затащила его под стол. Когда остальные ученики
зашли, Квейрил с невинным видом толкла в ступке травы для мази. Никаких следов магии
уже не осталось, их непременно почувствовали бы.Ощупывая босой ногой Карлена,
молодая женщина раздумывала. Похоже, он скрывал от неё страшную тайну. Этим многое
объяснялось, хотя могло и не быть правдой. Молния действует, но... Есть опасность всё
испортить. И Квейрил решила прибегнуть к ведьмовскому заклинанию. Согласно Гномьему
Горному исчислению близилось полнолуние. Джаумблах истончался и это усложняло
задачу.
Достав из шкафа свитый из сушёных трав венок, она надела его себе на голову и
задумалась. Неправильно всё сложилось. Но гибель родителей наконец сдвинула обеих
сестёр с места. Квейрил мучило ощущение потери цели и самоуважения.
- Я хочу, чтобы он остался жив, - произнесла Квейрил вслух.
Это помогло вернуть уверенность и силу. Переодевшись в мантию с козлиной шкурой, юная
колдунья взяла ладонями лиоц Карлена. Слова древней молитвы и заклинания сплелись в её
устах, лучи поднимались снизу. В какой-то момент Квейрил вдруг оказалось внутри такого,
от ослепительного света закрыла глаза и без сопротивления отправилась вслед за неизвестно
откуда взявшейся звездой по гудящему радужному тоннелю. Ей удалось схватить эту звезду, та замерла и начала рассеиваться тонкими короткими лучами, словно существо, рвущееся
на свободу. Догадываясь, что это может быть душа Карлена, юная колдунья атаковала
замораживанием. Джаумблах душил, жёг изнутри и острой болью резал ноги. Она понимала,
что не может это остановить, единственный выхол — это бегство. И как их сюда занесло? Ведь их ещё не учили заходить в Межмировье! Рывком Квейрил бросилась в радужный
тоннель.
И оказалась стоящей на коленях. В ногах появились глубокие кровоточащие
царапины. Молодая женщина испытала на себе правдивость слов Тельмера — Межмировье впускает и поглощает только своих. Карлен слабо застонал. Его веки дрожали, но Джаумблах
не оставил на нём следов разрушительного спокойствия. Нехорошее подозрение вновь
начало мучить её. Квейрил вцепилась в ножки стола, встала и опёрлась на дрожащие руки.
Наконец они смогли заглянуть друг другу в глаза. Судя по осмысленному взгляду, он её узнал. Тяжело дыша, она выдавила:
- Кто ты такой?
- Я... алмаз, не разбитый испытаниями, не украденный преступниками, - голос мага звучал
неразборчиво и вяло, словно сознание мага по-прежнему находилось где-то в горячей
паутине. - И ты тоже преступница, Квей. Я не презираю тебя и не боюсь. - Он невесело
усмехнулся, в карих глазах заблестели лукавые искорки. - Тебе меня никогда не убить. Я не
только Тоирвель, но ещё и полубог.
Руки Квейрил подогнулись и она упала на пол. Постанывая от боли, Карлен осторожно
опустился на пол и сел рядом со стлом, на котором только что лежал. По чуть заметным
движениям век эльф понял, что Квейрил в сознании.
- Богиня Баэна однажды наблюдала с небесной высоты за смертными. Ей приглянулся один
и тогда Баэна спустилась и целых шесть лет распутствовала с ним, пока не зачала. А потом
оставила меня и вернулась на небо.
- Чего же ты добиваешься? - равнодушно прошелестела молодая женщина.
Не поверив ни единому слову, Квейрил решила перевести разговор на более важную в тот
момент тему:
- Что произошло прошлой ночью?
- Ну ты коварная! - протянул Карлен. - А я, наивный, думал, что наши отношения после
приезда продолжаются! Предложение о Личе уже... вызывает подозрение в ясности твоего
разума!

- Сумасшедшая, - очень спокойно произнёс эльф. - Ладно, раз наши дела закончены, то я
пойду.
- Нет, наши дела не могут закончиться! - заявила молодая женщина.
- Ещё как могут! - Карлен с трудом поднялся, подошёл к лежащей и с ненавистью посмотрел
ей в глаза. - Но тебе всё-таки повезло: я забыл твою драгоценную Лабель. И всё, что связано
с тобой, змея, я тоже очень скоро забуду!
Квейрил открыла рот, но боль пронзила ноги с такой силой, что на глаза навернулись
слёзы. По телу Карлена пробежала дрожь, возникло отвращение, перемешанное с горькой
жалостью, яростью и... магической тайной. Последняя мысль остановила карающую руку.
Да, она опасна, да, способна на любую жестокость, но Карлен боялся, что не справится ни с
Личем, ни с Мелодлин. А потому эльф хлопнул дверью и пошёл по коридору, мысленно
поклявшись своей жизнью, что не будет иметь никаких дел с Квейрил Фелузан.
* * *
Айви подошёл к магам и поздоровался:
- Здравствуйте, Муантон. Вряд ли вы меня помните, конечно. Я приходил к вам в Академию,
вы меня лечили.
По выжидательному взгляду эльф понял, что волшебник его и впрямь помнит. Почёсывая
чёрную бороду, Муантон заметил:
- Может, такое и было. Послушайте, уважаемый, я не лекарь и не священник, но не могу
помнить всех просящих.
- Это ведь вы командуете этими магами?
- Да. - Волшебник явно заинтересовался.
- Мне передали, что одна из наших целей — расследовать убийство генерала Элироуза
Ташаллона.
- Да, с нами те два солдата, которые не успели его спасти.
Разговор с ними занял у Муантона чуть больше часа. Не зная, что делать, Айви ещё раз
проверил, все ли вещи он взял с собой. Сам того не замечая, эльф вновь начал тревожить
любимый образ. Порой так бывает, что становишься для любимого не кем-то, а чем-то.
Алерита стала скользкой дорогой в пропасть, в которой Айви всякий раз благополучно
оказывался, стоило лишь допустить слабость. Без кольца он не чувствовал ни свободы, ни
смысла в такой жизни. Глупая обида вновь их разлучила. Думать об этом уже не осталось
времени — пора было отправляться в путь.
К сожалению, очень скоро они поняли, насколько несведущи в истории этих
земель до захвата Лесной империей. Даже выяснить, какой народ населял эти земли раньше,
не представлялось возможным — они не оставили пеосле себя никакой письменности, лишь
орудия труда, похожие на гномьи. Но ведь гоблины слишком тупы даже для самых простых
заклинаний! Кто тогда смог создать мощный взрвы, чёрный круг от которого находился
совсем рядом? Исследователи отыскали следы недавно совершенного, неизвестного науке
ритуала. Хотя волшебники и взорвали место, уничтожить или хотя бы замедлить начатое им
не удалось. Разбуженная энергия через землю расходилась всё дальше, причём хаотично,
так что остановить её было невозможно. На ближайшем кладбище оказались разрытые
пустые могилы. Предположения строились самые безумные, в первую очередь потому, что
учителя владели лишь обрывочными знаниями, ещё не собранными в науку.
* * *
Лармарен нерешительно переминался с ноги на ногу перед домом, ставшим его убежищем, потому что туда влекло сердце. За спиной Ларми прятал бледно- жёлтые цветы.
В жизни порой встречаются ангелы, с недавних пор он вновь поверил и стал надеяться.
Лабель вышла, держа за руку Джаяна. Во второй девушка несла ведро. Лармарен шагнул влево и спрятался за ближайшее дерево, освободив время для сомнений. Совесть напоминала о Квейрил, упрекала в намерении воспользоваться. От этого стало так неловко,
будто он уже соблазнил Лабель. Мелодлин не унижала его явно, но не давала права на
что-либо, кроме места верного оруженосца. Настала пора жить дальше. Подобно человеку,
вышедшему из тени на свет, он будто лишился зрения. Не видел свой дальнейший жизненный путь. Вдруг юноша понял, что таким он лишь вызовет презрение. Когда на улице
вновь появились Лабель с Джаяном, Лармарен уже не волновался. Он уже знал, что должен
делать. Ведро опустилось на землю, эльф решительно зашёл за ней во двор и на одном
дыхании выпалил:
- Я люблю тебя!

С души свалился камень, но вместо этого нахлынул ужас: что он наделал? Даже невзирая на
то, что Лабель стояла к нему спиной, Лармарен увидел, как дрогнули и съёжились её плечи.
На глазах выступили слёзы. Воин стал ребёнком. Лабель обернулась. В широко раскрытых
глазах застыли чувства, среди которых не было любви.
- Уходи... - губы чуть дрогнули.
Казалось, словов вылетело в пустоту, потому что Лармарен покачал головой:
- Нет, прошу тебя, не надо!
- Я не хочу тебя видеть, - девушка яростно сверкнула глазами. - Я с самого начала ошиблась,
позволив тебе войти в мою жизнь! Ты же завоеватель, тебе всего мало!
Несправедливые обвинения ранили прежде всего её саму, но Лабель боялась за него, боялась
гнева Квейрил: испытать ещё одно наказание за любовь ей не хотелось. Он повернулся и
медленно пошёл прочь. В душе девушки встревоженной птицей билась тоска. И тогда
Лабель пошла к брату Тобе посоветоваться. Может, это было бы неправильно, но никто не
помог бы. Тобы в монастыре не оказалось. Оставшись одна, девушка предалась молитвам
и размышлениям о переменах.
Квейрил села напротив Тельмера. После её проигрыша это была их первая встреча, к
тому же не в Академии, а в таверне. Пара кружек эля сняли напряжение, вечно спокойное
лицо учителя избавилось от холодной надменности, обычно печальные голубые глаза
повеселели:
- Ну так что ты хотела?
- У меня неприятности, - громко прошептала молодая женщина. - Я не хочу, чтобы кто-то
ещё в Академии знал!
- Неужели нас обокрали? - ласково улыбнулся Тельмер. - А я тебя предупреждал, красавица:
не нужна тебе эта служба! Квейрил Фелузан ведь не слушает совета старших, она предпочитает выходить за них замуж!
- Вы совершенно правы, мудрый учитель, - губы растянулись в улыбке, в то время как
серьёзные чёрные глаза продолжали следить за выражением его лица, - но всем
свойственно ошибаться. Жаль только, что за эти ошибки приходится расплачиваться
невиновным. Да, у нас украли кое-какие мелочи. В то утро я нашла в лаборатории Карлена
без сознания. Мне удалось привести его в чувство, но... Или он сам не знает, что
произошло, или говорить не хочет. Карлен же ваш любимец, помогите, пожалуйста. Услуга
за услугу, - с ехидной улыбочкой молодая женщина придвинула ближе только что наполненную кружку. - Ну?
При всех своих надменности и строгости Тельмер любил выпить. Поглаживая кружку,
учитель кивнул:
- Ты меня заинтересовала, поэтому попытаюсь помочь. Хотя, если честно, то я не понимаю,
почему ты не попросила о помощи его друзей. Им было бы гораздо проще узнать правду.
- Большинство его друзей давно сидят по тюрьмам, - скривилась Квейрил. - Да, вы для
Карлена властьимущий, это очень важно, если он действительно что-то натворил. Но...
Когда она зашла в дом, Лабель и Джаян уже спали. Стоя над кроваткой сына, молодая женщина пребывала в полусне, в том состоянии, когда тело из последних сил бодрствует,
но в голове не осталось ни единой мысли. Возможно, назревала новая война с Карленом. А
ещё и эта нелепая кража! Так ничего и не придумав, она легла спать.
* * *
Услышав скрип кровати, Лабель открыла глаза. На самом деле она не думала спать,
просто притворялась, чтобы строгая старшая сестра не докучала расспросами, когда на душе
плохо. Близость дружбы Лабели с Лармареном достигла редкой для мужчин откровенности.
Он даже рассказывал о своих отношениях с Мелодлин, чем вызвал горячее сочувствие. И в
один момент всё испортил. Но без него сердце съедала тоска. Хотелось плакать. «Я не
собираюсь удерживать тебя при себе в качестве служанки. Запомни это!». Да, Лабель
помнила это и страдала, но кому до её чувств вообще было дело? С Тобой всё и так ясно,
ничего не может получиться с человеком, чьё сердце принадлежит церкви.
- А что Лармарен? - захотелось ей спросить вслух. - Он полностью принадлежит своей любви?
Теперь Лабель ощущала лишь холодную ненависть. В груди будто застрял кинжал, мешающий дышать. У них была мечта о любви, но они не думали о последствиях. Она не
знала, упущено ли её время для важных решений, но потихоньку назревало желание вырваться из-под перста указующей руки. Но как? И возможно ли внушить уважение
сильному человеку, не испортив при этом отношения? Девушка не нашла сил для борьбы и
знала, что новый поклонник ослаблен угрызениями совести. Лабель не сразу почувствовала застывшие на щеках слёзы. Опасаясь разбудить кого-нибудь, она смотрела в потолок и
мысленно молила богов о помощи. Сон не приходил, но душу наполнил покой. И вдруг девушку бросило в такой жар, что она испугалась. С чего бы это? Ведь совершенно здорова!
Разум оставался ясным, но она чувствовала, что её собственный скелет горит. Раскрыв левую
руку, Лабель создала внутреннее напряжение и ладонь засветилась. Похолодев от ужаса,
Лабель нырнула под одеяло. Несколько минут она лежала ни жива, ни мертва. Затем
осторожно выглянула. Всё было как обычно, если не считать того, что загадочный жар
успокоился. Похоже, боги сочли нужным вручить ей магический дар. Но зачем? Лабель
посмотрела на спящую Квейрил. В голове замелькали рисуемые воображением картинки. От
них пробудилось отвращение, потому что в них сплетались два обнаженных тела. С ней всё
понятно, она всегда была по натуре шлюхой. Но он... возможно, не устоял. Лабель встала,
выпила воды и сосчитала до десяти. Перед ней расстилалось звёздное небо со светло-
фиолетовым оттенком. Россыпь звёзд напоминала путь к легендарному Теораху, Обители
богов. Туда можно было попасть лишь после смерти.
Утром девушка вошла в поместье Шихридов, ведя за руку Джаяна. Попутно она
осматривала дом, в котором когда-то жила. « А Мерелина тут всё поменяла», - с грустью
подумала Лабель. Квейрил в своё время лишь переставила мебель, а новая хозяйка не
пожалела мужниных денег на новую. Слуга повёл девушку и открыл дверь. Беременная
баронесса сидела перед зеркалом, а Аловен стоял рядом с её креслом и что-то рассказывал.
Супруги вопросительно посмотрели на незваную гостью. Нериен повернулся и
остекленевшими глазами посмотрел на младшего сына.
- Мне нужно уйти, а Джаяна не с кем оставить, - пояснила Лабель. - Я скоро вернусь.
Этому она научилась от Квейрил — ставить своё выше чужого и заставить отказаться от
своих планов. Приближаясь к Академии, Лабель боролась с собой и уговаривала себя. Здесь
находился тот загадочный, светящийся разными цветами мир, укравший у неё сестру. Лишь
оказавшись в широких коридорах, девушка по-настоящему растерялась. Вдруг Квейрил
встретит её здесь?
Эхо шагов от страха спутало все мысли. Девушка обернулась и с трудом сдержала
вздох облегчения, увидев незнакомца.
- Добрый день, - она пошла к нему навстречу. - Меня зовут Лабель Фелузан, я сестра
Квейрил.
- А, понимаю. Сейчас позову.
- Нет, не надо, - Лабель схватила его за руку. - Я пришла проверить свой дар и не хочу, чтобы
она знала.
- За спиной бывшей баронессы вырос новый враг? - усмехнулся волшебник. - Тельмер,
учитель Академии, к вашим услугам.
Все пытки девушка выдержала с огромным трудом, но хуже всего оказалось обоюдное
смущение, когда ей пришлось раздеться догола. На улицу Лабель вышла с горящими ушами и книгой « Порождения Джаублаха». Было гадко, словно десять мужиков облапали её
грязными ручищами. Домой идти не хотелось , хотя она и знала, что там ждёт хозяйство, да
и Джаяна пора забирать. Долго брела Лабель по городу, пока не дошла до Гильдии наёмников. Всё было как обычно, если не считать страха.
- Лармарена Пэльда не видели? - обратилась она к сидевшему за столом гному.
- У себя, пятьдесят вторая кровать, - закатив глаза, он указал на потолок, что, по всей
вероятности, должно было означать второй этаж. - Вы лекарь?
Лабель не ответила. Только взбежав на второй этаж, девушка поняла, почему он так спросил. Тяжело раненый Лармарен лежал с закрытыми глазами. Она тихонько присела на
краешек кровати и взяла его в свои тёплые ладошки. Он открыл глаза, но Лабель не поверила, что он её узнал.
- Ларми... - прошептала девушка и замолчала, будто потеряв разом все слова.
- Я люблю тебя, - взгляд голубых глаз медленно теплел.
- И я тебя, - Лабель поцеловала его в лоб и отвернулась к окну.
Эта была ложь из жалости, потому что она боялась добить его. Тельмер заявил, что не
нашёл в ней магического дара и дал «Порождения Джаумблаха» с предложением разобраться в себе самой. Лабель достала книгу и задумчиво посмотрела на обложку. Внутри всё было на
эримгемском, что для академической библиотеки не являлось редкостью, но книг на
иностранных языках было намного больше. Разумеется, учиться можно было и по эримгемским книгам, но тогда многие знания, ценные после окончания обучения, ускользали. При Академии многие знали пару языков, но найти настоящего учителя даже в
столице было сложно.
Возможно, не стоило так поступать с чужой вещью, но Лабель положила книгу на
столик Лармарена и ушла. Она оказалась слабой и не готовой к простейшему шагу для мага -
признать себя особенной. Если Ларми полюбил, то обязан помочь.